Ещё мальчишкой бегал он по этой тропе, вьющейся по самой кромке скал. Здесь, рядом с крепостной стеной на обрыве, можно было смотреть в даль голубого моря и замечать на самом краю горизонта точки плывущих к пристани кораблей.
Радостно и волнительно было видеть легкие парусники керкуры и узкие многовёсельные триеры раньше тех, кто ждал их внизу!
Город расстилался по побережью между скалистых берегов прохладной реки, впадающей в тёплую лазурь южного моря. Отсюда, с верха высокой скалы, можно было ощутить себя свободной птицей и свысока смотреть на дома, на терракотовые крыши терм, таверн, торговых строений. Их светло-серые стены из известняка казались подобными застывшей пене прибоя, и лишь холодок от взгляда вниз напоминал о смертельной опасности, о шаге до пропасти.
Богатый и славный город Олимпос, красавец и гордость Ликийского союза[1], радовал своим гостеприимством заезжих купцов, путешественников, рыбаков и земледельцев из окрестных деревень.
Казалось, так будет всегда… Всегда будут звучать громкая музыка и чувственное пение прекрасных женщин, смех детей и мерный шум щедрого базара.
Но детство прошло и прошла безмятежность.
Мальчик превратился в статного юношу с тёмно-каштановыми вьющимися волосами.
Чёрные брови орлиными крылами сходились к переносице, выбритые скулы и мужественный подбородок несли следы несовершенства бронзовой бритвы, а глаза тёмно-синего цвета, каким бывает море зимой, выражали бесстрашие, свободолюбие и живой, подвижный ум.
Когда Ксанфу – так звали нашего героя – исполнилось двадцать, на город напали римляне.
Юноша стал одним из немногих, кто сопротивлялся – сбрасывал с крепостной стены огромные камни, пускал меткие стрелы, но город был взят. Вернее, сдан: купцы, хозяева цитадели, посчитав, что покровительство сильного лучше независимости слабого, первой же ночью открыли ворота врагу.
Тех, кто противился им силой оружия, римляне решили демонстративно наказать. И вот уже двое солдат подгоняют Ксанфа пиками по каменистой тропинке, вьющейся перед внешней крепостной стеной.
Его вели к верхней площадке с дозорной башенкой, служащей укрытием часовому от непогоды. Сбросить несчастного в шумящее, плещущее у валунов море намеревались именно с неёё.
