Часовая башня появилась раньше, чем город оброс стенами и асфальтированным дорогами. Когда-то это была клепсидра на каменном столбе, пару столетий продержались солнечные часы, в девятнадцатом веке башня приняла тот вид, в котором известна сейчас: классическая каменная башня с большим циферблатом под конической крышей. Внутренности башни состояли из шестерёнок, пружин и прочих заводных механизмов. Кто-то мог бы сказать, что устройство очень похоже на машину Голдберга, но часы и должны быть сложными, а то, что запускались они с помощью линии домино, последняя костяшка которых падала на дощечку, которая роняла дротик, который лопал воздушный шарик и вода из него… В любом случае был запасной пульт с одной и простой кнопкой, хоть Часовщица не любила простые пути и решения.
Она шла спиной вперёд, отгоняя людей со своего пути ударами зонтика (он действовал как таран). От порта до Башни легко доехать на автобусах номер 15, 27А, 84* – но кому нужен лёгкий путь, если можно было на велосипеде доехать до улицы Павловского, там пройти по мосту, пугая уток, а потом три часа побродить по городу, играя с домами в “догони меня кирпич”, точнее “повезет ли сегодня и не упадет ли на меня кусок балкона” (многие дома были красивые, с балясинами, но старые).
Она забралась на крышу и села, уперевшись каблуками со шпорами в черепицу. В ушах у нее были амбушюры стетоскопа, другой конец прижала к крыше. Вот так Часовщица и слушала свои часы, все ли шестерёнки крутятся в такт, все ли пружинки прыгают во время, все ли рычажки сдвигаются в положенные пазы.
Часовщица сидела уже несколько часов, ей хотелось совсем с Башней слиться, стать одним из ее механизмов, ведь человеческое тело так не совершенно, то ли дело механизмы. А точнее всех – атомные часы (может и ей когда-нибудь удастся превратиться в них, хотя электроника… бе, а как же романтика и эстетика механических частей?).
Часовщица легла на крышу и помахала мимо пролетающему полицейскому дрону. Они так забавно дергались, когда куранты били, и первые пару лет было весело собирать их как голубей и осторожно относить на другие крыши, но прошло уже пять лет, быть деликатной наскучило. Часовщица провожала их безразличным взглядом.
