Валентина Ивановна проснулась от того, что кто-то стучал в окно. Она даже не сразу поняла, что это был стук – на улице, не прекращаясь лил дождь, барабаня по железной крыше. Весна началась с потопа – все огороды стоят в воде, а она всё льётся и льётся с неба.
Женщина поднялась, накинула на себя фланелевый халат, который висел на крючке возле кровати и подошла к окну. Отодвинув занавеску, увидела через струи дождя, бегущие по стеклу, мужское лицо в капюшоне, надвинутом до самых глаз. Она вышла в сени, включила свет и спросила:
– Кто там? Чего вы хотите?
– Пожалуйста, откройте нам, у нас машина сломалась, а тут женщина рожать начала…
Валентина Ивановна открыла засов и увидела согнувшуюся почти до земли женщину. Она стонала и держалась одной рукой за мужчину, а другой придерживала свой огромный живот.
– Ах ты ж господи! Проходите в дом скорее. Она помогла женщине снять мокрую от дождя одежду и, положив на диван подушку, предложила женщине прилечь. Женщина вскрикнула от боли, вызванной очередной схваткой. Валентина Ивановна налила в большую кастрюлю воды и поставила на газ. Она вытащила из комода несколько простыней и полотенец. Ей приходилось пару раз принимать роды, но это было так давно, да и не одна она их принимала, а с соседкой Людмилой.
– Мил человек, ты бы сходил к соседям, что слева от меня, стукни им в окно, скажи, что бы Людмила пришла ко мне. Боюсь, что не справлюсь я одна, похоже, что плод расположен не правильно, как бы осложнений не было – обратилась Валентина Ивановна к мужчине,
Он послушно вышел из дома и, через минут десять, вернулся, с ничего не понимающей Людмилой. У роженицы схватки были уже очень частыми и роды должны были начаться с минуты на минуту. Она кричала от боли, пытаясь при этом тужиться, но из-за усталости, у неё не было сил.
– Давай, родная, ещё немного… – уговаривала женщину Людмила. В это время у роженицы отошли воды и, тут же, показалась головка ребёнка.
– Слава богу, взмолилась Валентина Ивановна: – Я боялась, что ножками пойдёт, тогда нам не справиться было бы…
Раздался крик младенца, которого Людмила ловко приняла и положила мамаше на живот. Женщина, не веря своему счастью, что боли больше не будет, нежно погладила свою кроху.
