Черная вода не двигалась и потому, наверное, напоминала зеркало, отражавшее бездну. Ни мимолетного порыва ветра, ни пения птиц, ни шелеста листвы – ничего. И только медленно плывущие облака, тающие в догорающем костре багряного заката, делали картинку живой, а не похожей на фотоснимок.
Живой…
Я резко распахнула глаза, прогоняя остатки навязчивого сна. Он преследовал меня уже полгода, время от времени врезаясь в привычный калейдоскоп сновидений, словно кто-то нажимал на паузу и включал заставку. Всегда одну и ту же: то ли черное озеро, то ли просто большой пруд, лес осоки, неподвижно застывшей вдоль берега, да одетое в торжественно-мрачные краски небо. И каждый раз я просыпалась в холодном поту, будто увидела что-то жуткое, и, вскочив с постели, шарила в ящике стола, ища доставшийся по наследству кулон.
Темно-изумрудный камень в нем служил мне своего рода лекарством. Сжимая незатейливое украшение дрожащими пальцами, я чувствовала, что меня отпускает. Непонятная тревога тает, как те облака, что прячутся на границе надвигающихся сумерек, сердце успокаивается, и на смену ничем не обоснованной панике приходит умиротворение.
В ту ночь, поглаживая свое малахитовое сокровище, я твердо решила больше никогда его не снимать. Странные сны прекратились, но спокойнее спать я не стала, потому что дневная сторона моей жизни постепенно превращалась в кошмар.
Полгода спустя…
Наверное, это была плохая идея – дать купленной с рук машине прозвище Каракатица. Но ее заметная потертость, угловатый дизайн и горбатый верх никаких других ассоциаций у меня, увы, не вызвали… А зря! Стоило все же подключить воображение и придумать что-нибудь более позитивное. Ласточка там… Или еще лучше – Стрела. Глядишь, ехала бы сейчас с ветерком, подпевала песням, звучащим из динамиков, и наслаждалась дорогой, а не прислушивалась к странным постукиваниям и позвякиваниям, доносящимся откуда-то из-под днища, и не поминала через раз всю чертову братию, когда начинал глючить проклятый навигатор.
Сдув с лица рыжую прядь, выбившуюся из хвоста, я немного прикрыла боковое окно и мрачно уставилась на дорогу. Две полосы с большим натягом, асфальт времен моего отрочества, рваные обочины и бесконечные поля модифицированной кукурузы, ограниченные редкими металлическими столбиками с белыми вершинками, похожими на птичьи кормушки. В таких зарослях я вполне могла бы заблудиться, как в лесу.
