– Что тебе привезти из тридевятого царства, что тебе привести из тридесятого государства, Настенька? – спрашивает нас батюшка наш любезный, когда сидим мы с моими сестрицами в нашей светёлке просторной.
Я пряду и вышиваю, как обычно. Занимаюсь тонким шитьём и рукоделием.
Марфушенька, старшая моя сестрица, сидит и селфи делает в разных ракурсах, чтобы собрать больше лайков да подписчиков. Грушенька, средняя наша сестра, каталоги разные заморские глядит да рассматривает, выбирает себе наряды да обновки по сердцу.
– А почему ты только Настеньку спрашиваешь? – дует свои губки капризно сестрица Марфа. – Али мы тебе не дочери родные?
– Всех я вас люблю ровно, всех люблю одинаково, мои любушки, – отвечает ей наш батюшка. – Собираюсь я в тридевятое царство, в тридесятое государство по своим делам купеческим, привезу нам в отечество товару нового, санкционного. И вас, мои голубушки не обижу, не забуду. Желайте, что хотите, – отвечает наш батюшка ласково. – Сроку вам три дня даю на раздумья, чтобы мне сказать, что вам больше по сердцу. Привезу всё, что не попросите.
И уходит наш батюшка по своим делам купеческим, а мы остаёмся с сестрицами втроём.
– Не хочу я замуж, – молвит моя старшая сестрица мечтательно. – Хочу быть блогеркой с десятью миллионами подписчиков. – Не желаю быть ни портнихой, ни поварихой при мужике неотёсанном!
– Видела я в каталоге заморском, – молвит средняя моя сестрица, – что есть на белом свете волшебный самотык девичий, что любого молодца заменит. – Слышала я, что девки французские да итальянские только его и пользуют, и живут в своё удовольствие… Вот бы мне такой своим подписчикам показать, провести рекламную интеграцию… Много денег тогда бы я смогла выручить…
– А как же муж и детки? – тихо спрашиваю я Груню, ибо знаю, что это самое что ни на есть в жизни главное.
Знаю это наверняка. Всей силой сердца своего девичьего.
– Вот ещё! Муж и детки, – фыркает в ответ Грушенька смотрит на меня свысока, насмехается. – Да кому они нужны в наши времена?! Муж да детки сопливые? Сопливые да крикливые. С Куликовской битвы уже как сто лет прошло, а тебя все в иго рабское тянет? – молвит моя сестрица.