Несколько световиков Леандор пил. Много. Просыпаясь, вновь брался за бутылку, не слушая увещеваний друга. Пытался хоть как-то заглушить боль предательства. Боль удара в спину от той, которую хотелось носить на руках, кому хотелось подарить весь мир, начиная от своей души – кинуть её к ногам своей бабочки! Но никакой алкоголь не заглушал отчаянной черноты расползавшейся там, где пылала любовь.
В очередной раз избавившись от искры сообщения, даже не считав информации с неё, ответил на вопрос в глазах степняка:
– Не хочу слушать её лживый голос! До тошноты мерзко! Она меня просила о встрече, представляешь? Я-то думал – начнёт с раскаяния, извинений, просить прощенья будет, но нет! Я несколько искр считал и что? «Прошу, мне плохо без тебя», – кривясь процитировал граф.
– И всё это время она заваливает тебя вестниками впустую? – поинтересовался Исцихан хмуро.
– Не хочу более их принимать. Если услышу ещё раз её голос, увижу её – либо убью, либо с ума сойду! – простонал Леандор, вцепившись в волосы ладонью, дёрнул, словно попытался вместе с волосами выдернуть воспоминания, – Она мне так нужна, Исцинах. До одури нужна мне эта тварь! И пусть её радость при встрече фальшива, сама она гнильём пропитана, но тьма, как же она мне нужна!
Шестнадцатью колодами (годами) ранее
Повсюду расползался едкий, чёрный дым, трещали балки перекрытия, казалось, сами стены кричали: «Беги!!!» И маленькая девочка, беспомощно открывая в панике рот, задыхаясь от страха, оглядываясь по сторонам, бежала, падала и, вновь вскочив на ножки, устремлялась вперёд.
Западное крыло огромного особняка было полностью охвачено беспощадным пожаром. Испуганные домочадцы и слуги успевшие покинуть горящий дом, со стороны, на безопасном расстоянии наблюдали за потугами одарённых погасить огонь. Бушующее пламя яростно ревело и крушило всё вокруг, как смертельно раненый дракон.
И никто не вспоминал о маленькой девочке, внучке хозяина особняка, которая гонимая диким ужасом и густой дымовой завесой, забилась под кровать в одной из комнат.
– Лина, Лина-а-а!!!! – разнёсся вдруг зов и девочка, рыдая, откликнулась:
