Пролог. “Оживший свиток”
Пыль висела в воздухе, как назойливая старая подруга. Она лениво кружилась в слабом свете лампы, освещавшей ряды высоких стеллажей, забитых древними свитками. Алиса, прикрыв рот ладонью, с отвращением смотрела на очередную осыпающуюся пергаментную ленту. «Опять двадцать пять», – проворчала она себе под нос, поправляя очки, которые предательски сползали на переносицу. «Целый день копаться в пыльных рукописях?» Моя жизнь похожа на унылую страницу из старинной летописи! И никакой романтики, приключений или хотя бы нормального кофе-брейка».
Она тяжело вздохнула, толкнув один из стеллажей, чтобы протянуть руку за нужным свитком. Её коллега, старый зануда по имени Игнат, сидел за своим столом, погрузившись в чтение. Он был сторонником порядка и считал, что все свитки должны стоять строго по алфавиту, а все, кто думает иначе, – опасные анархисты.
– Игнат, – не удержалась Алиса, поднимая свиток и стряхивая с него пыль, – мне кажется, это просто издевательство! Зачем ставить «Заговоры на приворот» рядом с «Трактатами о выращивании боровиков»? По-моему, это оскорбляет магическое искусство!
Игнат оторвался от своего фолианта и посмотрел на неё с нескрываемой печалью. «Алиса, ты никогда не поймёшь всей важности нашей работы, если не перестанешь относиться к ней так легкомысленно. Каждый свиток занимает своё место в истории. И в алфавитном порядке!» – он сделал ударение на последней фразе, словно это был единственный аргумент, достойный внимания.
– Ну да, ну да, – пробормотала Алиса, закатив глаза. – Как будто я не знаю. У нас тут каждый свиток, как бабка на лавочке, – старый, пыльный и со своими странностями. Только вместо семнадцати внуков – заклинания, от которых пахнет нафталином.
Расстроенная Алиса пошла дальше по узкому проходу, проклиная свою судьбу и безрассудное стремление к карьере в библиотеке. Впрочем, что ещё оставалось делать девушке, которая умела читать на древних языках, словно родилась с этой способностью?
Добравшись до самых дальних стеллажей, куда, казалось, не ступала нога человека уже сто лет, она заметила кое-что необычное. На самой верхней полке, за грудой ветхих манускриптов, лежал свиток, который на удивление хорошо сохранился. Он был сделан из белой гладкой кожи, словно только что из мастерской, и перевязан толстой золотой нитью. На нём не было ни пылинки, словно кто-то тщательно следил за его безупречным видом.
