На свои 68 лет она не выглядела, те, кто не знал ее возраста, давали ей 58. Небольшого роста, с хорошей фигурой, ухоженная. Прямой греческий нос, карие глаза, тонкая кость и красивые руки придавали ей аристократизма, хотя родом она была из обычной деревни в Смоленской области. Она походила на девочку-подростка. Когда, бывало, она шла вечером уже в сумерках на озеро купаться, иногда шедшие сзади молодые парни путали ее с девушкой и даже предлагали познакомиться. Она оборачивалась, и парни, увидев ее лицо, сильно конфузились, извинялись и быстро ретировались, а она, счастливая, шла дальше. Звали ее Эвелина Федоровна. Для русской деревни имя совсем не типичное, но в годы, когда рабоче-крестьянская страна боролась с тяжелым царским наследием, ломала многовековой патриархальный уклад, такое имя у передовых рядов советского крестьянства, наверное, было неким символом борьбы.
Эвелина Федоровна намного пережила своего мужа, который умер уже лет двадцать как. Точимый хроническим недугом, не то сердца, не то почек, он принял смерть как долгожданное избавление, и Эвелина осталась одна. Сын ее, давно выросший, жил в своей отдельной квартире с женой и сыном. Сначала он работал на невысоких должностях в торговых организациях, которые обеспечивали падающую, но все еще живую отечественную промышленность какими-то химическими реагентами. После двадцати лет работы, уже ближе к пятидесяти годам, Георгий, так звали сына Эвелины Федоровны, открыл собственное дело по поставкам реагентов, и у него началась другая жизнь. Появились деньги, которые он постоянно вкладывал в дело, расширяя его. Появились и излишки, не представимые в прошлой жизни, а теперь с легкостью образовывающиеся в течение месяца в объеме его прежней годовой зарплаты. Раньше, когда денег не хватало, Георгий иногда брал у матери в займы без определенного срока возврата. Мать никогда не отказывала ему, хотя деньги, которые она отдавала, доставались ей достаточно тяжело – репетиторством. Эвелина Федоровна всю жизнь проработала преподавателем английского языка в институте. В последние двадцать лет она весьма хорошо поправила свое произношение, которое как и у подавляющего большинства педагогов в бывшем Союзе, у нее сильно хромало. Появившуюся с развалом Союза возможность выезжать за границу, она использовала с максимальной пользой для себя. Поездки по обмену, практиковавшиеся в 90-х и оплачиваемые принимающей стороной, дали возможность общаться с непосредственными носителями языка, поэтому, когда пришел срок уходить с кафедры, теперь уже университета, ее родной институт к этому времени по новой моде уже переименовали, Эвелина Федоровна не осталась без куска хлеба. Свободный график пенсионера и устойчивый спрос на ее услуги позволял выбирать учеников вблизи от дома, иногда, правда, поступаясь деньгами ради собственного удобства. Впрочем, ее скромные запросы и не требовали от нее сверхзагруженности. Бывали у нее достаточно проблемные ученики, обычно так называемые "новые русские" или их дети, которые хотели за свои деньги получить знание английского языка. Они не учились, они хотели купить владение языком. После нескольких попыток помочь этим людям в освоении английского, она положила себе за правило никогда больше не брать таких учеников.
