Эта мрачная гостиная, обставленная мебелью из дорогого черного дерева, всегда приводила меня в трепет. Красиво, торжественно и страшно одновременно, будто находишься в загробном мире… Видимо, этого эффекта и добивался мой отец, когда строил и отделывал этот дом, который мечтал превратить в наше родовое гнездо. Правда, не было похоже, чтобы родственники горели желанием по собственной воле слетаться в это гнездо всей стаей. Никто не хотел, но все неизменно приезжали и садились за массивный стол из какого-то черного блестящего камня, в котором мы отражались, будто в дьявольском зеркале судьбы или в собственном надгробии.
Я уже почти забыла, что это за пытка — семейная трапеза. У Джеймса тоже случались скучные и чопорные торжественные обеды, на которых я присутствовала, но, боже, даже там, среди чужих людей, я чувствовала себя намного спокойнее и безопаснее… Сейчас же каждый из присутствующих вызывал во мне отторжение и панику. Безжалостный отец, ухмыляющийся Андрео, чопорный Винсенте, его такая же напыщенная жена, куча других чужих для меня и очень самовлюбленных родственников, да еще этот нахальный высокомерный тип Марко, который сидел прямо напротив меня, по правую руку от отца, и полосовал меня обжигающими взглядами. Сама не знаю почему, эти взгляды заставляли краснеть и смущаться, отчего внутри вновь поднимался неконтролируемый гнев. Он выбивал меня из колеи одним своим присутствием, хотя сейчас так важно было оставаться спокойной. Просто слишком уж видным мужчиной он стал, слишком заметным, довлеющим и невольно притягивающим к себе взгляд. Высоченный и плечистый, однако, грациозно сложенный. Грубоватый, но с аристократическим изыском. С необыкновенно красивым лицом, которое по большей части оставалось серьезным, задумчивым или безразличным. Однако, когда уголков его губ и глаз касалась вызывающе-игривая и, несомненно, распутная ухмылочка, его взгляд и все лицо приобретало необыкновенную притягательность, которой хотелось любоваться вопреки собственному желанию. Страшно было представить, о чем он думал в эти моменты… От его дымчато-серых глаз то мороз шел по коже, то бросало в жар. Мог бы, правда, и побриться к торжественному обеду, а то черная щетина делала его похожим на дьявола, как и густые сильно отросшие непокорные волосы, чернильные, как вороново крыло. Одеваться он тоже научился эффектно, даже слегка вычурно, однако, меру знал. В общем, от былого худого мальчишки мало что осталось. Тогда он был миловидным, неискушенным и диковатым, и такие нравились молоденьким девушкам. Сейчас он стал борзым, холеным, пресыщенным, опасным, но остался все таким же диким и отчужденным. Девушки таких сторонились, но женщины, наверное, сходили по нему с ума, чувствуя в нем зрелого и опытного самца. Всю меня передернуло от его очередной попытки облапать меня взглядом, и я отвернулась.