8:10. Размеренную монотонность утра нарушает неожиданное сообщение с до боли знакомого номера:
– Нина, папа умер. Похороны послезавтра в 10:00.
Тело мгновенно сжимается, дыхание перехватывает. Бегу к мужу в соседнюю комнату, плюхаюсь в его объятия. Сквозь неуёмный поток рыданий пытаюсь произнести: "Папа умер". Получается только: "Папа…"
Он понимает. Прижимает меня к себе.
В комнату прибегает старший сын, пугается.
(Так, Нина, нельзя, чтобы дети боялись смерти. Возьми себя в руки. Возьми себя в руки!!! Возьми. Себя. В руки…)
– Мам, что случилось? – испуганно и еле слышно спрашивает старший.
(Врать нельзя. Пугать тоже.)
– Дедушка Вова умер.
Молчание.
– Он давно болел, но я всё равно не была готова, – встаю, обнимаю сына, прижимаю к себе. Возьми себя в руки, Нина. – Пойдём готовить завтрак?
Забегает младший. Вытираю слёзы, прихватываю его, и мы вместе топаем на кухню.
– Ты ведь знаешь, я сегодня в наряд, не могу отпроситься. Но могу взять выходной на послезавтра, чтобы ты съездила на похороны.
(Ты нормальный? У меня отец умер! Какой наряд? Какая работа? Я и сейчас останусь одна?!
