Михаил посмотрел в окно, поезд въезжал в пригород. Пора было выходить в тамбур. Надел пиджак, распрощался с попутчиком. Тому ещё надо было ехать около часа до места назначения. Взял свой багаж и покинул купе. Скоро поезд притормозил и остановился. Какой-то мужчина услужливо подал Михаилу руку и помог ему сойти на перрон, хотя нужды в его помощи не было. Во время этого Михаил ощутил руку «помощника» в своём кармане и понял, что его пытаются обворовать. Он перехватил руку в кармане, и это заметили пассажиры, выходившие следом за ним, а также встречающие. Раздался свисток, и через десять минут все сидели в линейном отделе полиции на железнодорожном транспорте. Полицейские писали рапорта, недовольный дознаватель допрашивал свидетелей. Когда Михаила попросили предъявить паспорт, он достал его из кармана и, не глядя, подал дежурному, принимавшему у него заявление о краже. Тот покрутил паспорт в руках и спросил:
– Это хорошо, а где ваш паспорт?
– Так я вам его отдал. Что в нём не так?
– А в нём не так, то, что данные паспорта, а именно фамилия, имя, отчество, расходятся с тем, что вы мне озвучили. Да и фотография в паспорте явно не ваша.
– Не знаю. Но у меня один паспорт.
– Тем не менее, проверьте карманы. Может ещё что-то найдёте.
При проверке карманов Михаил обнаружил командировочное удостоверение, которое ему не принадлежало и деньги, которых у него не было. Он вспомнил попутчика и предположил:
– Товарищ капитан, этот пиджак не мой! Это моего попутчика. Они у нас одинаковые. И размер подошёл. Когда я одевался, в купе темно было.
– Вы особо не волнуйтесь, но мы вынуждены вас задержать, пока не выяснится кто вы такой и где ваши документы.
– Так я говорю, кто я такой.
– Говорите, а документы чужие предоставляете. Может вы их украли?
Дежурный посмотрел расписание поезда и сказал:
– И тут вам не повезло, поезд прошёл соседнюю станцию.
Ещё через час Михаила и карманного вора отвезли в ИВС. После обыска его посадили в камеру, где уже сидело два человека. В камере было довольно прохладно, но дежурный сжалился и дал какие-то одеяла. Один из сидельцев в камере спросил Михаила:
