Повествующий о том, что некоторые британские аристократы не всегда ведут себя вежливо.
Ньюкасл-апон-Тайн, Великобритания. Сентябрь 2014 г.
– Скоро я от тебя избавлюсь! – она бросила взгляд в зеркало заднего вида и добавила. – Да-да, можешь не сомневаться!
Разговаривать с неодушевленным предметом было ребячеством, но Агнесса не удержалась. Она голодна, ужасно устала, ей предстоит встреча с занудным престарелым миллиардером, и все из-за этой подвески! Оставалось утешать себя тем, что она наконец-то приоткроет завесу тайны, с которой они столкнулись.
Круглое украшение с тонким витым узором доставили прямиком из Бельгии, где жила владелица. На месте не справились с работой, а Великобритания славилась специалистами в их области. Частное агентство Роберта Хэйма уже давно было на слуху, его репутация говорила сама за себя.
Необычное ювелирное изделие оказалось полным загадок. Серебристый металл напоминал электрум – белое золото – лишь на первый взгляд. Возраст подвески исчислялся тысячелетиями, но понять, к какой цивилизации оно относится, пока не получилось. Эксперт предположил, что это лишь часть украшения: на внешних краях были небольшие зазубрины. Чем больше они его изучали, тем более нереальным оно казалось. Подвеска обещала стать жемчужиной любого аукциона, и после долгих расспросов владелица назвала имя человека, от которого получила столь необычный подарок. К счастью, старик оказался жив и даже согласился на встречу.
Моросящий дождь усилился и грозил вот-вот перейти в ливень: Ньюкасл-апон-Тайн встретил ее неласково. Агнесса уже сотню раз прокляла идею отправиться на машине. Нужно было лететь самолетом, потом взять такси. А ведь ей еще назад ехать. Она мысленно застонала, представив шесть часов обратной дороги. Ночью и в дождь!
Свет фар вовремя выхватил из подступающих сумерек табличку с надписью «Частная территория», под которой от руки было дописано: «Валите отсюда». Агнесса хмыкнула и свернула с трассы. Она уже опаздывала, и только благодаря «гостеприимному» знаку не проскочила нужный поворот. Встреча назначена на пять, а на часах семь минут шестого. Мысль о том, что ее могут отказаться принимать, тоже не внушала радости. Семь минут – не полчаса, только кто их знает, этих аристократов.
