Судорожно рыдаю, пытаясь вырваться из цепких материнских рук.
– Перестань, ты мне делаешь больно! – выкрикиваю и тут же жалею. Кухонное окно открыто, и я с ужасом думаю о том, что все соседи нас слышат. Снова! Снова позоримся! – Что на тебя нашло?!
У нас ведь всё стало налаживаться! После моего позорного возвращения все три прошедшие недели она вела себя отлично! Не пила, исправно ходила на работу и даже… ласково и с заботой ко мне относилась…
Я думала, моя мечта начала воплощаться в реальность.
А сейчас просто невыносимо видеть её злость и ощущать агрессию в свой адрес. Я ведь ничего… ничего плохого не делала…
– На меня что нашло?! На меня?! Это ты приехала сюда, чтобы нагуляша своего мне на шею повесить! Дармоедка! В Москве шаблалась, неизвестно под кого легла, залетела, а теперь – на, мать, принимай! – она бьет ладонью по столу, выражая крайнюю степень недовольства. – Нет! Не позволю! Как миленькая пойдёшь на аборт!
Отшатываюсь от нее, как от адского костра.
Что она говорит? Как так можно?! Мы ведь всё обсудили, и мама приняла мой выбор и желание оставить маленького человечка в живых.
По-другому я не могу просто. Не прощу себя, сойду с ума, если хоть как-то наврежу своему малышу.
– Не пойду! – произношу уверенно. Ни капли сомнения не испытываю. – Я тебе говорила и еще повторю: я ребенка оставлю! Хочешь ты или нет, он родится! Ты, наверное, жалеешь, что меня родила, а я никогда не буду жалеть!
– Ты будешь делать то, что я говорю, – шипит, и ее лицо искривляет неприязненная гримаса. – Живешь в моем доме и, значит, будешь слушаться. А то посмотрите на нее! Мерзавка нашлась.
– Да и пожалуйста! Съеду от тебя, если мне в родном доме нет места. Но, к слову сказать, квартира эта не только твоя, но и моя. Ее отец покупал, а мы с тобой обе его наследницы. Ты, наверное, забыла то время, когда мы были семьей… – не могу сдержать горечи.
Сердце, не вынося боли, начинает бешено тарабанить в груди. Обидно, мне очень обидно. Долгие годы я жила лишь одной мечтой – помочь любимой мамочке выбраться из зависимости. Ради этого была готова на всё. Мне казалось, что жизнь непременно наладится, если мама поправится, и мы заживем обычной человеческой жизнью.
