– Катюха, ты только держись, я позвонила твоему отцу!
– Отцу! Ты сдурела? – Дальше Катька хочет выругаться, но ее снова тошнит.
Я держу волосы подруги, а также стараюсь следить за тем, чтобы она не упала под куст.
Мы стоим на трассе, потому что после неудавшейся вечеринки нас просто выкинули из машины.
Из-за меня… как всегда все из-за меня. Если мы замерзнем в этом лесу, или нас украдет какой-то маньяк, то это будет только моя вина.
– Как ты вообще додумалась! – Катя садится прямо на холодную траву, покрытую легким налетом инея.
– Я не знала, что делать. Как вызвать такси, я не пойму, а у тебя отец на быстром наборе…
– Как ты ему сказала, где мы?
– Тут в нескольких метрах указатель с ближайшими населенными пунктами. Я объяснила, и он меня понял…
– Хоть кого-то понимает этот мудак. Ты ж не видела моего отца! Сейчас увидишь. И это…
Катю снова тошнит, и я не успеваю ее схватить, она валится на землю. Пока я пытаюсь ее поднять, возле нас останавливается черный внедорожник.
Тут же хватаю подругу и тащу ее в лес.
– Стой! – грубый мужской голос заставляет вздрогнуть и остановиться, – обе в машину, живо!
– Не надо… пожалуйста, – я пячусь назад, таща за собой подругу, которая, что-то бурчит и болтается, как тряпичная кукла.
Вот это мы вляпались! Высокая мужская фигура делает несколько быстрых шагов, я теряю дар речи, а он… он резко хватает Катьку и закидывает ее на плечо, словно она подушка.
– Папочка… – говорит Катька, – я в говно!
***
Мы едем в машине отца Катьки, и теперь мне удается украдкой рассмотреть его. Он молод, ну, относительно молод для отца моей подруги, она говорила, что ему почти сорок, но я представляла его гораздо старше на вид. А он очень привлекательный.
Ровный нос, борода, длинные волосы, убранные назад, хмурый взгляд темных глаз, цвет которых я не могу сейчас рассмотреть.
Он одет в темно-синее пальто, а под ним белая рубашка, небрежно расстегнутая на груди. Он ловит мой взгляд, и я отворачиваюсь, будто вовсе и не смотрела.
Начинает накрапывать мелкий дождь, я стараюсь сосредоточиться на каплях, чтобы снова не поддаться порыву и не взглянуть на него.