– Степан, крепче держись, крепче! – кричал широкоплечий мужик в белой рубахе, почесывая густую рыжеватую бороду.
– Дык скользко! – огрызался в ответ молодой парень с крепким телом.
Он мог похвастаться широкой спиной, украшенной парочкой тонких шрамов. А еще черными штанами, закатанными до колен. Снизу лучше всего, конечно, было видно именно штаны, да и что еще можно было рассмотреть на мужике, медленно, но неумолимо скользящем вниз по гладкому столбу, щедро смазанному маслом.
– Всем скользко, но я же в том году залез, и ты ползи давай. Хочешь ведь подарок своей Айке добыть!
– Не мешай ему! Ишь, отвлекает стоит!
Старушка в аккуратно повязанной косынке грозно потрясла кулаком в сторону бородача.
– Знаем мы, как ты в том году залез, все масло сначала другие мужики пузами своими вытерли, а потом ты, герой, полез!
– Ну залез же!
– Вот и другим не мешай, – отвернувшись от махнувшего на нее рукой великана, закричала громче, – а ты, Степушка, лезь давай, не слушай никого! Я на тебя поставила литр молока козьего!
– Ну, ба!
Если бы кто видел лицо Степана в тот момент, удивились бы его способности так густо краснеть. А как тут не покрыться краской стыда, если родная бабушка на всю деревню позорит. Устроила не пойми чего. Азартные игры. Ставки, споры… И зачем он ее возил в город прошлым летом? Жила себе старушка спокойно и жила, нет же, мир показать захотел старой. Ну вот. Показал!
С такими печальными мыслями Степан, пыхтя и проклиная слишком уж скользкое масло, упрямо пытался залезть на столб. Аечка и правда будет рада, если ее жених достанет главный приз в этом году. Даже поцеловать обещала за сараем. Целоваться Степке очень хотелось, поэтому он не сдавался и упрямо карабкался к цели, не замечая ничего вокруг.
А ведь именно он с высоты мог бы первым заметить появление чужачки в их деревне.
Впрочем, в разгар праздника вся деревня собралась на главной площади. Людям было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Особенно в сторону старосты. Ну шастает где-то и шастает. Пусть с ним, главное, не мешает простому люду развлекаться. А то, что он привез кого-то в деревню, никто и знать бы не знал, уж точно не сегодня. Но на столбе, том самом, по которому так отчаянно карабкался Степан, на самой верхушке, прикидываясь частью приза, сидели два черта.