Здание напоминало постройки из военных хроник. Скалящиеся острым стеклом окна, исписанные иероглифами стены, черные послепожарные гематомы там и тут. По слухам в брошенной домине находили приют бомжи чуть ли не со всех концов города, – они-то и устраивали пожары, ломая на дрова полы и остатки мебели, греясь немощными телами у костров.
– Круто?
– Угу, как после бомбежки
– Ты, в натуре, бомбежку-то видел!
– Так по телеку…
– По телеку фуфло, – Дюша кивнул на дальний конец здания. – Туда не суемся, там вохра в фургоне. А с этого конца нормально проскользнем. Через парадное.
– Не провалимся куда-нибудь? А то – бэмс, и в подвале!
– Ты забоялся уже?
– Чего забоялся-то? Че, я подвалов не видел?
– Забоялся, забоялся! – паренек по кличке Шрек выдул из жевательной резинки огромный пузырь, сам же на него и округлил восхищенно глаза. Шепеляво крикнул: – Жырь, ребя!.. Ну вот, сдулся, блин.
– Сам ты сдулся. Когда жеву выдуваешь, молчать надо.
– Усохни, советчик!
– Хорэ! – гаркнул Дюша, вожак маленькой шараги,. – Под ноги лучше глядите.
– А чего глядеть, золото, что ли, ищем…
– Вижу! – заорал Кокер. – Чешское стекло вижу!
– Где? – Дюша заинтересованно оглянулся. Анька, Лиза и Зинка тоже юрко развернули одинаково причесанные головенки. И даже крашенные губки округлили в похожие сердечки.
– Да вона! – точно гаишный жезл, Кокер выбросил указательный палец. – Я же говорил, ничего ему не сделается. Кругом ни одного стеклышка, а тут уцелело. Оно же крепче железа!
– Реально, что ли?
– Отвечаю! Мне папахен рассказывал: чешское стекло выдерживает любые пожары с наводнениями. Раньше бассейны таким стеклом оклеивали. Потому что мощнее булата.
– Не гони!
– Реально говорю! Такое стекло круче бетона!
– Так булата или бетона?
– Какая, фиг, разница? Главное – не сломаешь и не пробъешь.
– А если гарбичем? – Дюша наморщил лоб и сразу стал похожим на старичка. Странно у него это получалось: вроде здоровый лось, и вдруг – раз, сразу старичок.
