Смерть не знает отдыха, у нее не бывает ни выходных, ни каникул. Весь Нью-Йорк сверкал огнями и праздничными красками в преддверии Рождества 2059 года, но Санта-Клаус был мертв. А двое эльфов из его команды выглядели плачевно.
Лейтенант Ева Даллас стояла на тротуаре, не обращая внимания на оглушительный шум на Таймс-сквер, и изучала то, что осталось от Санта-Клауса. Ребятня того возраста, когда дети еще верят, что толстый дед в красном кафтане спускается по трубе, чтобы принести им подарки, а не зарезать их во сне, орали и визжали, будто нарочно добиваясь, чтобы у окружающих лопнули барабанные перепонки.
«И почему родители их не заткнут, не заберут отсюда куда подальше? – с досадой подумала Ева. – Впрочем, это не мое дело, – тут же напомнила она себе. – Слава богу». Она предпочитала иметь дело с кровавой кашей у своих ног.
Ева запрокинула голову и посмотрела наверх, на самый верх. Несчастный спикировал с тридцать шестого этажа отеля «Бродвей Вью». Так доложил офицер, первым прибывший на место. Крича и завывая – согласно показаниям свидетелей – всю дорогу, пока не приземлился, и прихватил с собой на небеса какого-то невезучего сукина сына, решившего присоединиться к всеобщему веселью в этот злосчастный день.
«Не позавидуешь тем, кому придется разъединять эту парочку», – подумала Ева.
Еще двое пострадавших отделались легкими травмами. Одна дама рухнула в шоке как подкошенная и разбила голову о тротуар, когда ее забрызгало с головы до ног кровью и мозгами. Ева решила пока оставить пострадавших на попечение медиков и снять с них показания позже, когда, надо надеяться, они немного очухаются.
Она уже знала, что здесь произошло. Она уже все видела по остекленевшим глазам эльфов – сопровождающих Санта-Клауса.
Ева направилась к ним в своем длинном черном кожаном пальто, развевающемся на ледяном ветру. Короткие каштановые волосы обрамляли ее узкое лицо. Все пропорции ее тела казались удлиненными – силуэт, руки, ноги, даже глаза, напоминавшие цветом добрый старый виски многолетней выдержки. И, как и все остальное в ней, эти глаза говорили, что их обладательница – коп.
