Срочная депеша от короля Варры согревала грудь Коргана под рубашкой, дублетом, двумя слоями доспехов и под толстой коркой грязи поверх всего. А единственное, что позволяло теплиться надежде на сохранность в сердце человеческого гонца – перед тем, как отправить, послание хорошенечко заколдовали. Если очень повезет, то друидское колдовство сбережет его не только от чужих рук и довременного прочтения, но и от всяких сопровождающих перевозку состояний.
Неожиданных для человеческого рыцаря.
Корган выдернул меч из хитинового черепа затихающей сколопендры, отошел, чтобы передняя пара лапок не дотянулась до него жадным конвульсивным движением. Потом на всякий случай отсек твари голову. Мало ли… Шесть глаз злобно таращились на человека с отрубленной головы. И, наконец, помутнели, закрылись длинными сиреневыми ресницами.
Зверюга оказалась не просто злобной, а по-настоящему одержимой желанием его сожрать. Мало того, что выследила и обрушилась в самый неподходящий момент перехода через местную, бурную и холодную речку, так и потом протащила благородного рыцаря мало не по всем хлябям и лужам, старому ложу ручья и охапкам прелой листвы, буеракам и косогорам, стуча всеми местами и костями, которые теперь отчаянно болели. Снаряжение выпрямить и отчистить будет стоить немало монет, если, конечно, доспех и кольчуга рыцарю еще понадобятся в дальнейшем. В чем рыцарь имел несчастье сомневаться.
Темнело. Корган полюбовался на лезвие, ставшее из ясно-серебристого черно-зеленым. Хотел было обтереть меч о свой плащ, но тряпка пребывала в достаточно изгвазданном состоянии. Травы тут не было, а неприветливая земля пахла как-то странно, не как у людей. Попытка вытереть меч о ствол закончилась тем, что клинок ухватили жилистые руки-ветви и потянули на себя, но Корган оказался сильнее, упрямее – и победил вредный, чересчур живой вяз.
Рыцарь подумал-подумал и провел лезвием по лохматой шкуре на голове самой сколопендры, как раз между тремя парами глаз. Лезвие почти очистилось.
Теперь нужно найти коня. Нант шарахнулся и рванул поводья, но далеко бы не убежал, во-первых, будучи настоящим рыцарским конем, а во-вторых, будучи верным как собака. И Корган не смог бы бросить своего боевого товарища на произвол судьбы. Пусть Нант и ускакал, зато на прощание от души лягнул зловредную сколопендру, лишив подвижности хотя бы одну пару ее лапок.
