Описанный сюжет затрагивает некоторые реальные исторические события, однако большая его часть является фантазийной и не претендует на достоверность.
Любовь бессмертна, потому что всегда будет тот,
кто готов ради нее отдать свою жизнь
ПРОЛОГ
Впервые Виктория увидела этот сон в детстве, и с тех пор он повторялся как минимум раз в год.
Он всегда начинался одинаково: калейдоскоп картинок, одна причудливей другой. Там были дамы в пышных нарядах, лошади, цветные бархатные портьеры, диванные подушки, расшитые причудливыми узорами, мебель из резного дерева…
А потом она – большая красивая кукла. С золотистыми локонами и блестящими синими глазами. Воздушное розовое батистовое кружевное платье дополняли черные ботиночки с бантом и такого же цвета чулочки.
Отчего-то всякий раз во сне Виктория ощущала себя маленькой девочкой. Как только она протягивала руку к этой дорогостоящей кукле – одно только расшитое серебром платьице на вид стоило больше, чем весь гардероб Виктории – в комнату с визгом врывалась другая девчушка лет девяти.
– Отдай!
Она в несколько прыжков оказывалась у дивана, на котором лежала кукла.
– Ты свою уже успела сломать, уйди, – говорила Виктория. – Эта кукла – моя.
Неизменно она успевала схватить игрушку, пока противная наглая девчонка не сцапала ее.
– Я старше, ты обязана отдать ее мне! Слышишь?
Девочка визжала так, что казалось, будто даже белоснежные статуи и фарфоровые фигурки на камине смотрели на нее с легким укором.
– Нет, – тихо, но твердо отказывала Виктория и крепче обнимала куклу.
– Обязана! Обязана! – верещала капризная девочка и от злости топала ногами. – Я приказываю тебе!
А затем в комнату входил пожилой мужчина. Высокие скулы, острый подбородок, осанка, манеры – все выдавало в нем аристократа. Наглая девчушка сразу же стихала под его строгим взглядом. И Виктория понимала – это был ее отец.
– Ступай в свою комнату, Тотти.
– Но папочка, я…
– Живо.
Его тон не терпел возражений. Обиженно надув губы, девочка, быстро присев в реверансе и послав взгляд полный ненависти и обещания расплаты Виктории, выбегала из комнаты. А мужчина неизменно обращался к ней с одним и тем же вопросом:
