В канун Нового года я предложил Андрюше, своему приятелю и сослуживцу, отметить праздник в дедовском доме на болоте. Он согласился. Я хотел пригласить также свою новую знакомую, красивую и на редкость молчаливую особу, правда, с ней я об этом не говорил, но думал, что она не откажется.
Подготовкой к походу занимался в основном Андрей. Купил ящик хорошего портвейна, шампанского пару «для дамочки» моей, как он изъяснился, тушенки дюжину банок, цыплят, баранины для шашлыков, соленых огурцов и прочего всякого, вроде шпрот и колбасы. Я ему не мешал, целиком, по обыкновению, на него полагаясь.
С Ниной мы договорились быстро, вернее я ей об этом сказал полувопросительно, а она просто кивнула головой. Очень странная девушка. В глаза смотрит и ничего не говорит, кроме как «нет» или «да». И ничего не позволяет. Тихо так ладошку перед собой выставит, а уж тут ты беспомощен. Ну, да ладно, думал я, вот в Новый год посмотрим, может и разговорится. Лицо у нее милое и задумчивое, а фигура, на мой взгляд, безупречна.
Ладно, к делу. Стало быть, дедушкин дом стоял на болоте. Весной или осенью к нему только на лодке или плоту и можно добраться, зимой же хорошо – по льду. Километров этак с десять надо шагать от станции. Вот мы и шагали. С рюкзаками за спиной. Андрей целый час, что мы ехали в электричке, с большим интересом смотрел на Нину, он ее в первый раз видел, и все пытался завязать с ней беседу. Она, как обычно, молчала или односложно отвечала, а я ухмылялся. Когда мы вышли в тамбур покурить, он стал намекать, что не прочь за ней приударить. Я был категоричен:
– Надо было Катеньку свою с собой брать, а на Нину пялиться нечего, у меня на нее серьезные виды.
– Что, уж не жениться ли надумал?
Я пожал плечами.
Итак, мы приехали на маленькую станцию, взвалили на плечи тяжелые рюкзаки и потащились сначала по ледяной колдобистой дороге, потом по узенькой и мокрой тропинке: болото еще не совсем промерзло, поэтому иногда вода хлюпала под ногами.
Мы прошли уже половину пути, как вдруг Андрей, ни с того, ни с сего стал браниться, называть меня фиговым другом. Я попытался его урезонить, но он сказал, что наши пути-дорожки тут вот и разошлись, и с этими словами повернул обратно. Я, сбросив свой рюкзак на лед, побежал за ним, пытался уговорить остаться, но он, приняв воинственную позу, крикнул, чтобы лучше я к нему и не подходил. Так и ушел. Нина созерцала нашу ссору бесстрастно и молча.