Номер один была хороша: ноги умопомрачительной длины, короткая юбчонка, пышная грудь в вырезе продуманно расстегнутой блузки и симпатичная веснушчатая мордашка. Клим досадливо покачал головой – эх, жаль, что номер один ему не подходит.
Номер два оказалась похуже: ноги покороче, а юбка, наоборот, подлиннее, и бюст хоть и пышный, но все равно какой-то малоаппетитный, и личико так себе – в общем, не красавица, но в принципе – ничего.
Зато номер три! Какая досада, что эта богиня всего лишь номер три, а не номер пять! Никаких тебе вызывающе коротких юбчонок и призывно расстегнутых пуговок – все во сто крат элегантнее и во сто крат заманчивее. Узкая талия, узкие джинсы, узкие бедра, узкие щиколотки, изящная цепочка на стройной лодыжке. Топ, целомудренно обтягивающий задорную девичью грудь, но оставляющий открытым загорелый животик с колечком в пупке. Лицо античной богини и белые-белые, длинные-длинные волосы. Блондинки с длинными волосами всегда являлись его слабостью, а уж такие привлекательные – и подавно…
Пыл и разгулявшееся воображение остудил номер четвертый. Девушка была, мягко говоря, некрасива: толста, неопрятна, с ежиком коротко стриженных волос мышиного цвета, с ноздреватой, лоснящейся кожей. Клим мысленно перекрестился и поблагодарил небеса, что это всего лишь номер четвертый и у него остается еще один шанс.
А потом он увидел номер пятый и тихо взвыл…
Да что же это такое?! Да куда же смотрит его судьба?! Ну нельзя же так издеваться над человеком!..
Номер пять была немногим привлекательнее номера четвертого и гораздо менее привлекательнее первых двух. А уж с богиней под номером три это пугало и сравнивать грешно.
Номер пять даже на девушку была не слишком похожа. На ее принадлежность к прекрасному полу намекала лишь уродливая плиссированная юбка до пят. Небесно-голубые цветочки, рассыпанные по подолу, нелепо выглядели рядом с видавшей виды джинсовкой, застегнутой, несмотря на жару, на все пуговицы. Ансамбль дополняли тяжелые боты, едва ли не более уродливые, чем плиссированная юбка. Лица своей судьбы он с перепугу не разглядел, увидел лишь тонкую цыплячью шею, торчащую из ворота джинсовки, да очочки в роговой оправе.
