858 год от Сотворения Столпов
Молочное плотное пространство небытия разрезает вспышка света, и три фигуры показываются в этом неприятном неуютном месте. Они идут рядом, но между ними явно чувствуется отчуждение.
Красивый рыжеволосый мужчина – бог, объявленный павшим, – и две его жертвы. Первая – едва уловимо похожая на него, словно между ними есть кровное родство, златовласая красавица с тонким станом, но с пустым безразличным ликом, и вторая – изуродованная до неузнаваемости калека. Но не увечье делает ее безобразной, а маска ненависти, исказившая лицо.
– Я с места не сдвинусь, прихвостень Верховного, – шипит уродливая женщина. На удивление, она ненамного старше своей прекрасной спутницы, но злоба превращает ее в каргу.
– Как невежливо, Юстрица, – насмешливо тянет рыжеволосый. – Я лишь выполняю волю Верховного. Все мы верные слуги твоего отца и должны служить ему.
– Он мне не отец! – почти кричит та, которую назвали Юстрицей. – Весь этот суд был фарсом. Не знаю как, но вы обвели нас вокруг пальца!
Златовласая никак не участвует в споре, лишь смотрит перед собой, покорная судьбе.
– Как скажешь, – пренебрежительно отзывается бог. – Ты меня порядком утомила.
– Тогда делай свое дело, – презрительно цедит Юстрица, и рыжеволосый небрежно взмахивает рукой.
Клубящиеся щупальца тьмы вырываются из его пальцев и устремляются к Юстрице. Она не кричит, но полный предсмертного ужаса взгляд сдержать не в силах. Страшная рука тьмы впивается в горло женщины, и та лишь беспомощно хватает ртом воздух, пока в ее глазах меркнет жизнь. Спустя несколько напряженных мгновений, наполненных лишь судорожными звуками удушья, все заканчивается. Златовласая красавица никак не реагирует на смерть в шаге от нее; бог же скучающе приподнимает брови, когда тело Юстрицы падает с глухим стуком – словно не в белесый туман проваливается, а бьется о твердую землю. Несколько секунд ничего не происходит, а после молочная белизна затягивает Юстрицу, жадно поглотив ее тело.