Тропинка вилась через мрачноватый лес, в котором высокие деревья с мощными стволами смыкали свои кроны, почти не пропуская солнечные лучи, а воздух был наполнен запахом почвы, сырости и мокрой коры. По этой, едва заметной дорожке, двигались два всадника. Первый, лет сорока, статный и светловолосый, имел горделивую осанку человека, привыкшего повелевать. Второй — брюнет лет тридцати, с бледной кожей, черными волосами, и темными глазами, смотрящими на мир холодно и равнодушно. Одеты мужчины были в серые грубые костюмы, состоящие из обтягивающих ноги штанов и рубах, скрытых на груди и спине кольчугой, и плащей-накидок. Кольчуги, и мечи в ножнах на поясе намекали на то, что их обладатели, скорее всего, являются воинами.Тропинка вывела всадников на луг, который, после мрачности леса, показался нестерпимо ярким, отчего мужчины прищурились, и не сразу заметили стадо овец, пасущихся возле противоположной кромки рощи, и фигурку пастушки в светлом платье. Всадники замедлились.— Ваше Величество, нужно спросить, правильно ли мы едем! — произнес темноволосый.— Спроси, Манфред! — ответил его сюзерен, и вгляделся в пастушку, которая повернулась к всадникам, тоже их рассматривая. Темноволосый двинулся к ней, но монарх остановил его жестом, и сам направил коня к девушке.— Нет, милорд! — улыбнулась девушка, радостно и открыто, так, будто необычно счастлива от случайной встречи с незнакомцами — Здесь река, в брод не переберетесь — глубоко, а мост дальше, правее! — объяснила пастушка, и показала, где.Улыбка ее странным образом подействовала на светловолосого — девушка словно поделилась праздником и безмятежностью, наполнявшими ее. И мужчина улыбнулся в ответ, не мог не улыбнутся, так заразителен был восторг селянки.Монарх продолжал разглядывать крестьянку. Она была юной и хорошенькой: белая кожа, что странно для пастушки, проводящей много времени на солнце; вздернутый носик, пухлые губы, и большие голубые глаза, красиво оттеняемые золотистыми локонами. И фигурка блондинки, которую только подчеркивало светло—голубое платье, оказалась прелестна: тоненькая, стройная, с небольшой грудью, на которую чаще всего падал взор венценосного мужчины.— Проводи нас! — велел монарх, не отводя взгляда.— Не могу! — улыбнулась девица — Не могу бросить овечек!— Лео посторожит! — произнес блондин.Девушка взглянула на его спутника, и отрицательно покачала головой.— Что не так? — делая вид, что сердится, нахмурился венценосный — Ты не доверяешь рыцарю? Мы благородные господа, а не разбойники! Не смотри на одежду — мы воины, и одеты, как солдаты потому, что только недавно вышли из сражения! Пастушка промолчала, но перестала улыбаться, и даже слегка попятилась от коня блондина. Тот вздохнул, и вытащил из ворота рубахи золотой медальон на цепочке, в виде цветка тюльпана. Девушка смотрела на украшение, но все также не раскрывала рта.— Она может и не знать! Крестьянка! — заметил Манфред, и обратился к пастушке — Тюльпан — символ короля! Поклонись Его Величеству Густаву Венсанскому!Пастушка присела в поклоне.— Так ты меня проводишь? — поинтересовался король, убирая медальон.— Да, Ваше Величество! — не поднимая головы, ответила девушка.Густав спрыгнул с седла, и протянул пастушке руку.— Садись на лошадь! — велел король.Девушка робко вложила свою ладонь в его, сделала шаг к коню и остановилась.— Боишься лошадей? — нахмурился монарх.Густава несмелость и медлительность девицы стала раздражать — он спешил выполнить свою миссию, и вернутся в столицу, в свой дворец, где не был несколько месяцев. — Вы не обидите меня? — спросила вдруг пастушка.— Я король Венсана! — воскликнул Густав — И забочусь о своих подданных, а не обижаю их! Даю слово, что ничего плохого тебе не сделаю! Садись же! Не задерживай меня!И девушка, поставив ногу в стремя, уселась на лошадь — боком, как и положено женщине. Густав не отказал себе в удовольствии поучаствовать в этом процессе — второй рукой он подсадил девушку, обхватив ее талию. А затем запрыгнул на лошадь сам, и дернул поводья, посылая коня неспешным шагом — теперь торопиться он уже не хотел. Манфред двинулся, было, следом, но король крикнул:— Паси овец! — и скрылся в лесу.Лео понимал, что Густав хочет уединиться с прелестной пастушкой, но оставить его одного не мог из соображений безопасности, и, немного помедлив, отправился следом. Пусть Манфреду придется "держать свечку", но он всегда будет рядом со своим сюзереном.
