1. Пролог
За окном сверкнула молния. В её призрачном свете я рассмотрела большую, заставленную старинной мебелью, комнату, и человека, сидевшего в кресле.
Свечи, закрепленные в металлическом подсвечнике на стене, были предусмотрительно потушены. От угольков в камине, еще не рассыпавшихся золой, исходило слабое тепло.
Мужчина медленно повернулся, и я едва не вскрикнула от разочарования — его лицо скрывала бархатная маска.
«Надевать маску, ночью, в темноте! Чего он боится?»
Снова блеснула молния, затем прогрохотал гром. Я рассмотрела ковер на полу, красивый, но заметно потертый, кровать с витыми столбиками, застеленную атласным покрывалом. Справа от неё висела картина в позолоченной раме, изображавшаяженщину в шелковом платье с глубоким вырезом. Она призывно улыбалась, сжимая в руке алую розу.
На круглом столике, у кровати, находилась бутылка вина, два бокала, тарелка с фруктами и маленькими пирожными. Я сглотнула — уже несколько часов во рту не было ни крошки.
Заметив это, мужчина довольно улыбнулся, сделал быстрое движение рукой, и бокал поплыл по воздуху. За ним последовала бутылка.
— Присаживайся, — незнакомец кивнул в сторону второго кресла.
Я не пошевелилась.
— Не бойся, дорогая, — смягчил голос мужчина. Теперь в нем слышались не приказ, а просьба. — Я не обижаю красивых девушек.
— Правда? Зачем тогда заставили меня прийти?
Наполнив бокал рубиновым вином, мужчина поднес его к губам, сделав жадный глоток.
Я с каким-то отчаянным вниманием следила за ним. Каждый жест, казавшийся знакомым, причинял невероятную боль. Меня разрывали противоречивые чувства: я боялась приблизиться и мучилась от того, что находилась далеко от него.
Неужели это он? Но, зачем кому-то, приглашая к себе девушку, надевать маску? Так поступают лишь те, кто хочет остаться неузнанным. Но, в этой стране, у меня нет знакомых, кроме одного человека.
Все — таки Адэр? Как же жестоко…
«Неправда,— мысленно воскликнула я.— Он бы так не поступил. Прошел бы мимо, оттолкнул меня, сказал, что между нами всё кончено, но не опустился бы до мести. Он никогда не был подлым или злым…»
