Как сейчас помню, я стоял возле кабинета урока музыки и о чем-то болтал с Артуром, когда к нам подошел наш одноклассник Сергей, достав из кармана две смятые валентинки, он протянул их нам.
– Что смотрите романтики, держите, просили вам передать, – улыбаясь, сказал он.
– Слушай если это очередной прикол типа "Я люблю тебя, твой Коля", то шел бы ты дальше, – уставшим голосом произнес Артур.
– На этот раз все серьезно, я сам в шоке, но если вам не интересно я ухожу.
– Давай сюда, – сказал я, забирая валентинки у Сергея. – Что это они мятые такие?
– Что за претензии Артем, сам знаешь конец шестого урока, коридоры забиты и тут я пробираюсь с третьего этажа сквозь это "стадо бизонов" лишь с одной целью, доставить вам эти два священных послания, тем самым выполнив свою миссию и со спокойной душой отправиться в "другой мир".
– Отправиться в "другой мир"? – недоумевающе спросил Артур, глядя на меня.
– Он имеет в виду пойти домой, – пояснил я, крутя пальцем у виска. – Для него школа и дом два разных мира.
– Ладно, парни, я пойду, увидимся, – сказал Сергей.
– Еще скажи тебе не интересно, что здесь написано? – спросил Артур.
– Ребят поймите, я бы ни когда не отправился в столь опасное путешествие, если бы не был уверен в его важности, – смеясь, ответил Сергей и направился в сторону раздевалки.
– Я вот иногда его вообще не понимаю, вечные хи-хи, ха-ха, миссии, путешествия, – тихо сказал Артур, глядя в след Сергею. – Вот он сейчас что имел в виду?
– Он имел в виду друг мой, что перед тем как принести нам валентинки, он их прочитал, – улыбаясь, ответил я.
– Ну, я ему сейчас покажу, он у меня сейчас точно в другой мир попадет, путешественник блин.
– Ладно, успокойся, держи, – я протянул ему валентинку на которой было написано: "Карпенко Артуру 10Б" и быстро прочитал свою.
– У тебя там что? – спросил я.
– Да ерунда какая-то, на сам читай, – ответил Артур.
Я взял валентинку и стал с выражением читать:
– Поздравляю с праздником! Лебедева Оля!
Артур стоял с серьезным видом и едва покрасневшим лицом.
– Я же сказал ерунда, – пробурчал он.
– А, по–моему, очень даже мило, – улыбаясь, сказал я.