– То, что я не работаю, не означает, будто можно шуметь по ночам и меня будить! – проворчала я, глядя на потолок. Снова шаги, музыка, потом такой звук, будто двигают кровать… Эх, соседи, что ж мне так с вами не везет!
Когда я только начинала жить одна (а было это семь лет назад, на первом курсе), родители сняли мне квартиру… ну, какую уж смогли. Была это убитая хрущевка на окране нашего города-миллионника, зато как бы своя. Хозяйка, мамина давняя знакомая, наведывалась только за деньгами, жизни меня не учила и никаким моим инициативам не препятствовала. Зато соседи… Имелись и алкоголики, и тунеядцы, и многодетная семья, орущая в любое время дня и ночи. По юности я, конечно, спала как убитая, особенно над конспектами, но в остальное время эта развеселая компания отчетливо действовала мне на нервы.
Потом я нашла подработку и смогла снять квартирку получше, недалеко от исторического центра. Всё бы хорошо, однако вокруг затеяли делать ремонты – многие выкупали квартиры в этом доме, очень уж хорошее было расположение. Сверлили, штробили и стучали с утра до вечера. В подъезде неизменно пахло лакокрасочным заводом. Продержавшись год и понимая, что конца-краю этому не видно, я начала поиски нового жилья. И наткнулась на это вот. Дом тоже не новый, проводку меняли еще при царе Горохе, однако вокруг тихо, соседи вроде бы интеллигентные… Порыскав по окрестностям и понаблюдав денек-другой, я решилась и вот уже третий год обитала тут.
Соседи при ближайшем рассмотрении оказались нормальными, хотя, конечно, не без закидонов. Мне повезло: сумасшедшая бабулька-кошатница жила в другом подъезде, иначе не миновать бы нам обоссанных стен в подъезде. Любитель ремонтов тоже был, двумя этажами ниже, на втором. Я жила на четвертом, надо мной – пожилая пара, довольно тихие. Мопс у них тявкал, но как-то без особого энтузиазма.
А полгода назад они съехали, и в квартиру вселился их то ли племянник, то ли внук, я не разобрала. Видела его пару раз в подъезде, лет тридцать ему, ничего, симпатичный. Такой худощавый, в очках, похожий на программиста. И до поры до времени вел себя тихо.
