– Что с ней? Она вообще соображает или отсталая?
Слышу голос как будто со стороны, хотя говорящий стоит прямо передо мной.
Чувствую сильный удар в спину и падаю, отбивая колени о пол. Это очень больно. Но не больнее хлесткой пощечины предательства, от которой у меня внутри все полыхает.
– Голос подай, если сдохнуть не хочешь!
Понятия не имею, что говорить. На языке кроме оскорблений и проклятий ничего не вертится.
Хотя, какие еще чувства я должна испытывать к отцу, который собирается меня продать?
У меня в заднем кармане джинсов маленький нож. Отец знает, что он там, просто сейчас, должно быть, забыл, когда замаячили хрустящие банкноты на горизонте.
Воротит.
От него и от себя. От того, что стою на коленях и ничего не делаю.
Это все глупо.
Человека передо мной все зовут Покупатель. Он приезжает к нам в деревню раз в пару лет и выбирает одну молодую девушку. Отдает за нее кучу денег, забирает и больше никогда не возвращает.
Так было с моей лучшей подругой Оливией три года назад.
Когда ее забрали, мне было всего пятнадцать. Я кричала и бежала за машиной, увозящей ее за забор. Она смотрела в заднее стекло и плакала. А я бежала. Бежала и бежала, пока ворота за машиной не закрылись, и меня не откинуло ультразвуковым барьером назад.
Родители Оливии тогда построили новый дом, купили несколько машин и начали устраивать большие праздники, приглашая всех жителей деревни, словно ничего не случилось. Словно Оливии не существовало.
С того дня, когда ее забрали, при мне всегда был нож. Я умело им пользовалась, но сейчас…
Сейчас я понимаю, что это не имеет смысла.
У Покупателя за спиной трое амбалов с пистолетами в руках. Стоит мне дернуться – и меня пристрелят. На долю секунды это кажется мне приятной перспективой, ведь лучше смерть, чем попасть в лапы к оборотням.
Но я знаю, что сделай я это, они отыграются на Аароне. Моему брату всего двенадцать. Он этого не заслужил.
– Как тебя зовут? – спрашивает Покупатель. На вид ему лет пятьдесят, но все знают, что оборотни живут очень долго. Ему может быть и сто, и двести лет.
Чувствую, как отец толкает меня носком ботинка в ногу.
