Париж просыпался лениво. Шуршание усталых шин автомобилей и метел уборщиков улиц создавали неповторимую мелодию под названием «Утро большого города».
Николя открыл глаза и почему-то улыбнулся. Утренняя улыбка была для него хорошей приметой: значит, день будет удачным. Он быстро сбросил с себя одеяло, встал с кровати и подошел к столу.
«Нет, этот гном никуда не годится. Какой-то грустный, сутулый, и даже когда он смеется, то глаза его все равно такие грустные… Глядя на него, хочется только плакать, а дети должны смеяться. Да-да! Смеяться. Они рождены для смеха и счастья». Так думал Николя, внимательно рассматривая только вчера сделанную собственными руками новую игрушку.
Как это здорово – придумывать, мастерить для детей волшебные игрушки, которые делают мир удивительным, сказочным и навсегда наполняют душу радостью и верой в чудо – на всю жизнь! Но пока отдаться целиком своим фантазиям нет средств, и потому надо вставать и идти на работу. Молодой человек подошел к большому зеркалу, висящему над старинным комодом. Там он увидел высокого двадцатипятилетнего парня, с большими грустными голубыми глазами, пепельного цвета волосами, причудливо взъерошенными после сна. Его орлиный нос говорил с определенным откровением о благородстве натуры, а заметная сутулость свидетельствовала о некоторой неуверенности. Николя в этот момент показалось, что он сам похож на своего грустного гнома.
