Пролог
Замок Крейгмур стоял, словно каменный призрак, на вершине скалы, окутанный непроглядной тьмой. Ветер, свистящий в бойницах, казался жалобной песней забытых столетий, а волны, разбивающиеся о подножие скалы, вторили ему глухим, угрожающим рокотом. Не было на этой забытой богом земле места более мрачного и пропитанного отчаянием.
В самой высокой башне, среди паутины и пыли, сидел старик. Его лицо, изборождённое глубокими морщинами, было словно карта прожитых лет, а глаза, некогда острые и проницательные, теперь мерцали тусклым огнём угасающей жизни. В руках он держал пожелтевший от времени пергамент, исписанный древними рунами. Это была летопись рода Крейгмур, пропитанная кровью, горем и проклятиями.
Старик, последний хранитель этой страшной тайны, покачал головой. Его звали Эймон, и он знал, что его время подходит к концу. Он слишком долго хранил молчание, слишком долго позволял проклятию висеть над его родом, словно дамоклов меч.
Внезапно в комнате вспыхнул слабый свет. Не от свечи, не от луны, пробивающейся сквозь тучи, а от самого воздуха, сгустившегося от магической энергии. Эймон задрожал, почувствовав присутствие чего-то древнего и могущественного.
«Кто здесь?» – прохрипел он, с трудом поднимаясь с обветшалого кресла.
В ответ раздался шепот, такой тихий, что его едва можно было различить в вое ветра.
Голос (хриплый, потусторонний): “Проклятие… оно близко… кровь за кровь… любовь станет проклятием…”
Эймон зажмурился, пытаясь разглядеть источник голоса. В воздухе, словно мираж, появилась полупрозрачная фигура женщины в старинном платье. Ее лицо было искажено болью и отчаянием, а глаза полны слез.
Эймон: “Кто ты? Дух Кассандры?”
Фигура медленно кивнула. Кассандра Крейгмур, графиня, чья любовь положила начало этому ужасному проклятию.
Кассандра (шепотом): «Бегите… спасите… ее…»
Эймон: «Кого спасти? Кого ты имеешь в виду?»
Фигура Кассандры начала таять, свет вокруг неё померк, а шепот затих.
Кассандра: “Амелию… любовь… ее…”
И она исчезла, оставив Эймона в полной темноте наедине со своим страхом и предчувствием надвигающейся беды.
