1.
Может быть, вчера, может быть, позавчера, а может быть, лет сто назад появилась на свет Пурпурная Роза. Она выросла в уютном питомнике на окраине Амстердама, не зная ничего, кроме ласковых прикосновений Садовника, нежных поцелуев утреннего солнца и веселого журчания родниковой воды. Когда Роза была еще маленьким зеленым бутончиком, на нее совершенно не обращали внимания, потому что никому и в голову не могло прийти, что обычный розовый куст когда-нибудь породит какой-то особенный цветок. Ведь в той теплице с незапамятных времен росли только Бордовые Розы, и никакой другой цвет не смел нарушить их чванливое спокойствие.
– Да-да, – говорили Бордовые Розы любому, кто отваживался заглянуть в их царство, – мы – настоящие Бордовые Розы, не какие-нибудь там Белые или, упаси Боже, Желтые, вы видите? Смотрите хорошенько и запоминайте, потому что вам больше нигде не найти таких бархатистых лепестков, прямых стеблей и идеальных шипов.
Из года в год с рассвета до поздней ночи Садовник вместе с женой трудился, не покладая рук, в пятнадцати теплицах, и раз в две недели провожал одну из своих дочерей на городскую площадь с корзинами, полными самых прекрасных роз, каких только можно было себе представить. Сотня Бордовых, полсотни Белых и полсотни Желтых Роз изнывали от нетерпения и любопытства, пока дочка Садовника добиралась на повозке до города.
– Как вы думаете, – шептали Белые Розы, – сегодня нас купит какой-нибудь счастливчик для свадьбы? Для самой прекрасной, романтичной, веселой и шумной свадьбы на свете?
– Не знаем, – кривились в ответ Желтые Розы, – нас-то уж точно разберут, да побыстрее некоторых. Люди ведь каждый день хотят сказать друг другу «прости» и «прощай», но боятся, поэтому они покупают нас, потом суют в чужие руки, а чуть погодя мы оказываемся в канаве или на помойке.
А Бордовые Розы лишь высокомерно посмеивались, слушая болтовню своих товарок. Уж они-то точно знали, что основную выручку дочка Садовника получит именно за них. Ведь обычно какой-нибудь влюбленный глупец покупал сразу все Бордовые Розы вместе с корзиной, да вдобавок еще целовал продавщицу и оставлял сдачу. Дочки Садовника вели давний спор – на чью долю достанется больше влюбленных глупцов, готовых целоваться с цветочницей. Глупцов в Амстердаме хватало, и все они, слава Богу, рано или поздно влюблялись.
