© Милоградова Ю.А., перевод на русский язык, 2013
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Комнату наполнял густой аромат роз, и ветер, играющий ветвями деревьев, доносил сквозь открытую дверь тяжелый запах сирени и нежное благоухание цветов боярышника. Мягкий бриз, напоенный ароматами, едва касался шеи Розмари Холл, играя легкими волосами на ее затылке.
Было что-то необычное в этом новом ощущении, наполнявшем ее тело. Даже живопись ощущалась теперь по-другому. Это уже не просто мыслительная деятельность и координация, а процесс, в котором Розмари участвовала всем телом. Влажная кисть была наделена разумом, становилась продолжением ее руки, и каждый осторожный мазок пробуждал к жизни ее тело.
Перед ней вставали видения… но их, по крайней мере, можно было легко отогнать от себя. Сложнее было со снами. Это были не кошмары, нет, – совсем наоборот – но она почему-то не могла избавиться от непонятного чувства. Ночь за ночью она просыпалась в лихорадочном ознобе, судорожно сжимая бедрами сбившиеся простыни. Это было так… правдоподобно. Она как будто ощущала его присутствие, чувствовала его долгие поцелуи на своих щеках. Розмари не понимала, откуда брались эти сны. Она боялась ответа. «Нельзя дать вожделению увлечь себя», – твердила она, краснея, когда это слово вспыхивало и снова исчезало в подсознании.
Розмари недавно исполнилось 20 лет, и, всячески избегая разговоров о замужестве, ей удалось заставить отца пока не вспоминать об этом. Его, по крайней мере, радовали ее успехи в живописи. Поклонники один за другим оставляли свои попытки. Такие, как, например, неисправимый Бакли Бринсмид, сдавались, проведя годы в пылком поклонении. Она испытала облегчение, оставшись в одиночестве. Теперь она могла сосредоточиться на своей главной страсти. Ее удел – независимая жизнь, посвященная исключительно творчеству и ничему больше. «Да, – думала она, закусывая нижнюю губу, – ничему больше». Ей нужно было чаще себе это повторять.
