Наконец-то я могу дышать.
Окутывающий паро́м туман рассеялся, и на горизонте, подобно миражу, появился остров, до которого я добиралась все утро.
Не важно, что мое единственное связующее звено с этим местом, – женщина, которую я едва знаю. Вообще понятия не имею, что меня ожидает, когда сойду на землю. Однако опасения отскакивают от меня, как теннисный мячик от удара ракеткой, потому что только на борту я наконец-то получила возможность дышать полной грудью, чего была лишена дома.
Это хороший знак.
На пароме кипит жизнь: родители не спускают глаз с детей, вещей и надувных плотов, парочки держатся за руки, компании друзей делают снимки на память. Я поворачиваюсь на сиденье и окидываю взглядом Каталину – остров, о существовании которого до вчерашнего дня и не подозревала. Он находится посреди океана, в двадцати двух милях от побережья Южной Калифорнии, и выглядит пустынным и всеми покинутым. Иссушенные горы сбегают к кристально чистым аквамариновым волнам, растущие на пляже пальмы приветственно машут кронами. Из всех возможных мест, где можно укрыться, я выбрала это.
– Добро пожаловать в Ту-Харборс![1] – раздается из динамика пронзительный скрежещущий голос капитана.
Мы еще в док не вошли, а я уже сбегала в багажный отсек и схватила свой новенький чемодан на колесах – подарок Уилла, маминого парня. Он преподнес мне его в тот день, когда стало известно о принятии меня в волейбольную команду Колорадо с этой осени.
«Он тебе понадобится, когда будешь ездить на гостевые игры», – улыбаясь своей фирменной смущенной улыбкой, сказал он.
«И чтобы было в чем привозить домой грязные вещи в стирку», – со смехом добавила мама.
От этого воспоминания мне делается больно, как от пореза бумагой.
«Хватит. Не думай об этом. Шагай вперед».
Я направляюсь прямиком к выходу, представляя себя акулой, которой нужно непрерывно двигаться, чтобы выжить… но, оказавшись на деревянной пристани, вдруг понимаю, что представления не имею, как выглядит тетя Синтия. Последний раз я ее видела, когда мне было пять лет.
