9 апреля 1891 года
Высокая, стройная девушка с золотыми волосами не отрывала беспокойного взгляда зеленых глаз от закрытой двери в левом конце холла. Вот она тихо вздохнула. Услышав вздох, ее стоящая у окна младшая кузина Лорен повернулась к ней.
– Ради всего святого, Коринн, зачем так нервничать? – Лорен Эшборн вновь обратилась к окну и, склонив набок темную головку, принялась разглядывать холодную, серую улицу. Бостон казался пустым и брошенным, шеренги старых деревьев клонились под напором немилосердного ветра, который прокладывал себе путь по Бикон-стрит мимо их дома.
Даже в апреле Бостон был совсем не приятным местом для жизни. Здесь месяцами дули холодные, свирепые ветры, поэтому кузинам приходилось большую часть времени проводить дома, не показываясь на улице. От этого Коринн выходила из себя, и даже Лорин с ее ангельским характером становилась мрачнее тучи.
– Такое впечатление, что в этом году весна не наступит вообще, – вздохнула Лорен, коснувшись пальцем ярко-алой шторы.
Коринн подняла голову и нахмурилась. Взгляд ее чудесных изумрудных глаз был мрачен.
– Как ты можешь щебетать о весне в такой момент? – отрывисто спросила она. Ее глаза метнулись к закрытой двери, а потом вновь вернулись к кузине.
Проследив ее взгляд, Лорен пожала плечами.
– Мне казалось, что ты уже привыкла. За последний год тебе дважды пришлось это пережить.
Коринн не выдержала.
– Я и не рассчитывала на твое понимание! – с горечью произнесла она. – У тебя впереди еще несколько лет, прежде чем начнут заявляться поклонники, чтобы поговорить с твоим отцом. Вот тогда и посмотрим, насколько тебе будет приятно сидеть и ждать, пока мужчины решают твое будущее. И твоего мнения никто не спросит.
Карие глаза Лорен наполнились слезами.
– Я все очень хорошо понимаю, Кори. Мне уже шестнадцать, лишь на три года меньше, чем тебе.
Коринн тут же пожалела о своей несдержанности. Она всегда извинялась за резкие слова.
– Извини, кузина. Это от нервозности. Рассел действительно моя последняя надежда.
