***
– Пожалуйста, начинайте, диктофон включён!
– Она появилась в нашем классе, когда я учился в одиннадцатом. Я сказал «появилась» – и это было именно то, что я имел в виду. Никто не заметил, когда она вошла: не высокая, не маленькая, не толстая, не худая, какая-то задумчивая… русые волосы собраны в хвостик. В руке она держала большую чёрную сумку, готовую лопнуть – что уж там было – только Бог ведает. Она как-то нерешительно топталась около дверей, и тут её заметил Ванёк – один из тех парней, которым интересна любая юбка, главное – новая.
– Эй, красотка! – свистнул Ванёк.
Она с удивлением взглянула на него.
– Иди сюда! – и он ещё похлопал ладонью по стулу рядом с собой, так, как кошку зовут или собаку.
Она улыбнулась и пошла к доске, волоча свою сумищу.
– Ты что, боишься? Не боись, сразу не съем!
Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но прозвенел звонок и в класс влетела наша завуч, похожая на вечно встревоженную стрекозу.
– Уже познакомились? – застрекотала она. – Как вам наши ребятки, Арина Марковна? Неплохие, да? Только своенравные, конечно, да сейчас все подростки такие! Ребята, это Арина Марковна Фомина, ваш новый учитель по русскому языку и литературе!
– У, ё! – охнул Ванька и начал сползать под парту.
– Хомичёв, это что за звуки?! – сверкнула очками стрекоза. – После уроков зайдёшь в мой кабинет, понял?
– Угу, – буркнул он, опустил голову и постучал лбом по столу.
– Ну, Арина Марковна, всего вам доброго! – стрекоза умчалась, а мы уставились друг на друга.
– Простите, но как случилось, что выпускной класс остался без учителя по основному предмету?
– Проще простого: наша прежняя училка, Елена Николаевна, уехала в Москву, присмотрев там хлебное местечко, бросила нас за полгода до выпуска, вот откуда взялась в одиннадцатом классе эта Арина Марковна.
– Здравствуйте, ребята! – запоздало поздоровалась она. – Меня зовут Арина…
– Родионовна! – услужливо подсказал кто-то.
– Марковна, – закончила она. – И я рада вашим познаниям в области классической литературы. Надеюсь, вы так же хорошо подкованы и в литературе двадцатого века.
Да, язычок у неё всегда был острым, за счёт него она и не дала себя съесть нашим акулам. Подросткам дай только волю – мигом оседлают, а она не позволила…
