Я снова увидела его.
Каждый будний день, когда еду обратно домой, я с нетерпение жду нашей новой негласной встречи. Немой, пустой и бессмысленной.
Уже как месяц получила новую работу на другом конце города, и каждый день приходится добираться туда на автобусе с двумя пересадками в час-пик. Возвращаюсь обычно после семи, даже успеваю занять свободное место у окна, чтобы продолжительное время не стоять, не тереться о других пассажиров, смотреть в окно. Там обычно одна и та же панорама из серого и унылого города, приправленным дождем и пронизывающим ветром. Отчасти именно поэтому я отказалась от пеших прогулок.
Впервые это случилось в начале моего испытательного срока. Рабочий день не задался, я сильно перенервничала, даже не помогло успокоительное, поэтому я жадно ждала вечера, когда смогу поехать домой, принять ванну, выпить любимый облепиховый чай и посмотреть сериал. Тогда я, как обычно это бывает, села на задние сидения автобуса и стала смотреть в окно, слушая плейлист «Thirty Seconds to Mars». И тут, через несколько остановок (как выяснила потом – три) в автобус залез он. Немного уставший, как и все пассажиры, но куда бодрее меня. Для него уже не было ни одного свободного места поэтому он встал в более-менее удобный угол, повернувшись ко мне боком. Всю поездку (он выходил за четыре остановки до конечной) я не могла отвезти от него глаз. Ловила себя на мысли, что это неправильно, что это глупо, что неоправданно, но сделать ничего не могла. Неосознанно и в душе ненавидя себя, я с упоением ждала конца рабочего дня, чтобы поскорее прыгнуть в автобус для встречи с ним.
После работы он забирал сыновей; погодки, очень хулиганистые и милые. Они были дико на него похожи, те же темные брови, тот же нос, тот же острый подбородок, в который я была влюблена. Он забирал их из детского сада, что находился буквально рядом с остановкой, а после они вместе ехали домой.
Однажды они сели напротив меня. Мальчишки баловались, а он делал им замечания, любовно поглаживая по головкам, и улыбался нежно. По-отцовски. Я наслаждалась этим зрелищем. Мое сердце тоскливо сжималось, но умиление, наверное, не сходило с лица. Интересно, замечали другие пассажиры это?
