…Во спасение умертвите же в себе всё, что ещё принадлежит к греховной природе: разврат, безнравственность, страсть, дурные желания и алчность! И если не отступитесь вы от пути грешного, то как для неверующих бог века сего ослепит окончательно умы. И для всех них не воссияет свет благовествования о славе Христа, который есть Бог истинный!
Старый священник дрожащими пальцами держал потрёпанную Библию и скрипучим голосом оглашал главную часть проповеди. Отрывки его речи, особенно связанные с главным противником Божиим, преисполненным завистью, лукавством и необузданной свирепостью против рода человеческого, въяве внушали прихожанам неподдельную боязнь. И страх сий прорастал внутри каждой смертной сущности, укрепляя основополагающий завет: отказ от Господа приведёт к погибели тела и души.
Прихожане с трепетом слушали проповедь, смотрели на свои руки, сложенные в молитве, внемля предостережению. Многие время от времени крестились, вздыхали и охали в страхе, впитывали каждое слово, искрящееся целебной мощью, находя в преизобилии всё, что потребно для их краткого человеческого существования. Но среди людей благоговеющих находилась одна, что сидела отделившись от остальных и ни разу не шелохнувшись в ответ на речь священника.
Бедняжка Коньятти сама не могла взять в толк, отчего она каждое воскресенье приходила сюда. У девушки не было стремления очиститься от скверны своих помыслов, равно как и не было жажды исповедоваться и раскрыть перед представителем Господа свою ничтожную жизнь, что совсем недавно стала таковой и разрушила последнюю надежду на спасение. Здесь, в небольшой церквушке на окраине Рима, она была убеждена, что никто не сможет узнать в ней женщину падшую и не станет указывать на неё пальцем. Коньятти точно знала: все слова священника несли наглый обман и Господь ей не помощник. Посему, дослушав проповедь, она, накинув капюшон, быстрее всех покинула стены церкви и мгновенно увязла в римских улицах, тонущих в закатных сумерках…
Коньятти не любила наступление ночи, ибо волшебным мановением город перевоплощался для неё в существо грозное и опасное, становясь олицетворением всего порочного, как и она сама. Однако другой возможности заработать пару жалких медяков у неё попросту не было, и только темнота способна была спрятать её и сей способ к существованию от лика Господнего.
