Голубое пламя застлало взор, наполненный яростью. Последствия перестали иметь значение, как и причины, по которым она утратила контроль над собой. Выплескивая гнев потоками огненной маны, Сапфир опустошала себя и избавлялась от эмоций. Легкость вот-вот должна была охватить тело и сбросить с плеч тяжесть бытия. В груди защемило, подсказывая, что момент освобождения близок.
Удар в лицо отрезвил ее. Голова дернулась вместе с телом, и Сапфир оторвало от пола, подбросив в воздух. Голубое пламя последовало за ней. Рев сестры внезапно стал отчетливо слышен.
– Не-е-ет! – кричала Рубин, пока сестра сносила спиной все преграды на пути.
Дерево изломанной мебели полосовало руки и дырявило ткань платья, чтобы сотнями заноз впиться в кожу и остаться под ней.
Удар спиной о каменную кладку выбил из груди весь воздух. Пламя вокруг Сапфир мгновенно погасло, и, падая на пол, она увидела фигуру Ордериона, показавшегося в малой гостиной.
Голова раскалывалась, картинка перед глазами плыла. Рубин по-прежнему загораживала сына спиной, в то время как Ордерион стоял впереди и не двигался.
– Я же говорил, что все это плохо кончится, – произнес он перед тем, как Сапфир закрыла глаза и провалилась в забытье.
Сапфир
«Когда надежды на светлое будущее рвутся, словно струны на лютне, внутри что-то умирает. Мост, соединяющий прошлое с будущим, рушится, и впереди оказывается пропасть неизвестности, в которую хочешь не хочешь, а упадешь. Требуется время, чтобы взять себя в руки, смириться со случившимся и придумать, как выбраться на поверхность, чтобы идти дальше. Только уже в иное будущее. То самое, которое ты не выбирала».
Сапфир открыла глаза и вся сжалась. Слова набатом звенели в голове. Боль сотен точечных ожогов пронизывала тело. Принцесса забилась в угол и прислонилась щекой к стене, надеясь, что там до нее зальтиец не дотянется. Она старалась не смотреть на него, застывшего у окна в ее покоях и глядящего на улицу.
Холодный камень студил кровь, закипающую в жилах, дрожь пальцев тушила мелкие искры, что появлялись перед лицом, и только клацанье зубов выдавало ужас, который в тот момент испытывала Сапфир.
