Занимался рассвет, первые лучи пробивались сквозь пелену ночи, казалось, они несут новость оттуда с небес. В палате родильного дома одиноко лежала на кровати женщина, вдруг внезапные схватки заставили беднягу вскрикнуть, острая боль кинжалом прошлась по телу, вонзившись в самое сердце. В голове мелькнула мысль, а по щеке скатилась слеза:
– Только бы доченька родилась, помоги Господи.
Этот крик на рассвете разбудил медсестру в коридоре, задремавшую в неподходящее время, она вздрогнула и подумала:
– Что там ещё, кому не спится.
Анна Ивановна протёрла глаза, встала с места и направилась в палату к роженице. Увидев бледное, искажённое болью лицо, она спохватилась:
– Ох, ох, скорее надо в родовую комнату её.
Медсестра прикатила кушетку, перевалила женщину с кровати, и громыхая по больничному коридору направилась в родильный зал, на ходу крикнув врачу:
– Семён Семёнович, у женщины со второй палаты срочные роды!
Акушер со стажем, преклонного возраста, немедля направился туда, на ходу поправляя белый накрахмаленный колпак. Увидев посиневшие губы женщины, он осмотрел её, прощупал пульс, проверил дыхание, было понятно, что это последние минуты жизни бедняги, она уходит и её не спасти. Теперь речь была не о ней, о ребёнке, девочка не должна умереть. Врач молниеносно надел перчатки, вымыл руки, включил местное освещение и приступил к работе.
– Ну давай, дорогуша, потерпи ещё чуть – чуть, – прошептал Семёныч, он взял скальпель и сделал надрез.
Через несколько секунд на свет появилась чудесная кроха. Анна Ивановна приняла тёплый комок, обмыла и завернула в одеяльце.
– Вот она новая жизнь, пришла на смену отстрадавшей, – сказав, вздохнула она.
Тело женщины вывезли из родильного зала, а через несколько дней, не дождавшись родных, захоронили на местном кладбище. Простой деревянный крест несчастной женщины затерялся среди других могил.
В то время малютка, появившаяся на свет, была такой слабенькой, но так хотела жить, что быстро набирала вес, ведь ей доставалась порция молока от доброй женщины, родившей тоже девочку. Анна Ивановна подолгу задерживалась у кроватки крохи, думая:
