– Открытое нарушение договора, Вольтер, – облокотился на угол обеденного стола Виктор Кери, – я вынужден заблокировать тебя.
Феликсиниан не отреагировал ни на слова Высшего, ни на его скрещенные у груди руки, ни на то, что обоих их обдувал лёгкий летний ветерок, хотя они находились в замке Владыки. Князь практически лёг на кресло главы рода и опустошённо глядел на стол перед собой.
– Вы с Варгом – истинно дети, – закатил глаза Виктор, – отрицаешь? – хмык, – молчание. Замечательно. Остановка времени пятнадцать минут. Думал, что я не отслежу её? Ты не первый, кого я планирую заблокировать. Ты должен это понимать. Удерживает меня от этого лишь Элла.
Отсутствующие три стены из четырёх в столовой дворца делали комнату настолько светлой, что лица замерших неживыми статуями членов Совета Танатоса озарились лучами солнца.
– Однако, как я уже говорил, у нас был договор, – пытался добиться ответа от напряженного, но безразличного Князя мужчина, – и я не идиот – понимаю, что будет, дотронься я до её коробки с игрушками.
Вольтер усмехнулся с весомой долей злости.
– Ощущаю себя тем, кто прячется за одной юбкой, чтобы схватить другую, – посмеиваясь произнёс Феликс.
– Оставь иронию для Айза, – опустился в кресло Кери, – вы с сестрой совершили столько непростительных дел, что я не успеваю подчищать. Всепрощение не та добродетель, которой я обладаю. Тебе стоит это понимать, – хмык, – как и твоей героически самоуверенной привязке.
На этом моменте Князь поднял на оппонента полный черноты взгляд и приготовился к битве. Словестной или физической – нет разницы.
– Однако, разговор со мной ты ведешь, – выпрямился в своем кресле он.
Виктор кивнул.
– Полагаю, в твоей голове сложилось представление, что это в последний раз, – будто и не замечал настроя Феликса мужчина, – но не без гарантий, – его лицо не дрогнуло, не смотря на то, что напряжение в комнате возросло, – очередная взаимовыгодная условность, при нарушении которой ты и я потеряем больше, чем приобретём.
Замершие Лорды из Совета продолжали смотреть кто-куда – их взгляды могли быть обращены лишь туда, куда были направлены в момент блокировки пространства. Аезелвалф был единственным, кто стоял, в отличие от всех остальных. И его взор застыл яростью на Вольтере.
