Я люблю песок. Люблю, когда ступни погружаются в него и крупинки мягко просачиваются через пальцы. Люблю, как он шуршит, особенно этот звук, с которым океан слизывает его с берега. На нашем архипелаге песок облачно-белый в полдень, персиково-золотистый на рассвете и закате, а во время сумерек он нежно-лиловый, как цветки плюмерии. Белый песок – это ракушки, тысячи ракушек, которые со временем стали нашей пристанью в голубой океан. Они пришли оттуда, куда мы потом все уйдём. Я слышала от некоторых путешественников, что на крайнем Юге тоже есть свой белый песок. Он покрывает деревья и травы, из него можно делать большие скульптуры и даже дома, а ещё он тает в тепле, поэтому может существовать только на холоде.
Холод – вот что я испытывала. Кожа покрылась пупырышками, и замерз кончик носа. Не хотелось двигаться, чтобы не потерять то тепло, которое у меня оставалось, поэтому я сжалась в комок и подышала на ладони, чтобы их согреть. На островах редко бывает так холодно.
«Интересно, где я? Память пока ничего не подсказывает. Значит, нужно осмотреться», – подумала я. Несмело открыв глаза, увидела какие-то ящики, шёлковые разноцветные подушки с затейливой золотой вышивкой. Конструкция была похожа на небольшой корабль, прикрепленный канатами к вытянутому воздушному шару. Доски крепкие, гладкие, янтарного цвета, а шар тёмно-синий с нарисованными золотистыми звёздами. Параллели с ночным небом были очевидны. Память шептала слово «дирижабль», но я не была уверена. Пришлось встать, иначе бы я совсем окоченела.
Мышцы затекли, значит, без сознания я была долго. Ноги не слушались, и я неуклюже упала на борт, за которым увидела бесконечную красную пустыню и кровавое солнце, спешащее уйти за горизонт. И я была в воздухе, невероятно высоко! Но кто-то же должен был управлять таким необычным кораблём, так что пришла пора взглянуть на капитана.
Кажется, шум моего падения привлёк его внимание. Потому что, когда я повернулась взглянуть на него, он уже смотрел на меня. Очень высокий, из-под белой полупрозрачной блузки были видны крепкие напряженные мышцы. Кожа удивительно светлая, для того, кто летает по пустыне на высоте островных гор. Густые тёмные вьющиеся волосы блестели закатным солнцем. Глаза тёмные, как скорлупа кокоса, а взгляд добрый, мягкий и, что ли, восхищенный? Он закрепил штурвал и подошёл ко мне. Белые свободные штаны тихо шуршали при ходьбе, а красные туфли приглушали его шаги, так что он ступал по доскам корабля, не издавая шума. Как ему только было не холодно в одной блузке на такой высоте? Пока я рассматривала капитана, он подошёл ко мне, и я услышала бархатный голос:
