Большая перемена закончилась десять минут назад, но учителя в классе до сих пор не было. Ребята старались не шуметь, чтобы не привлекать особого внимания. Такое положение дел их более чем устраивало, ведь по английскому сегодня намечалась проверочная работа, а познаниями в данной области в классе сильно-то никто не блистал.
Вдруг дверь резко распахнулась, и в класс влетел раскрасневшийся Сашка, который сквозь одышку прокричал:
– Биологичка в столовой дерётся с англичанкой!
Парты полетели вверх тормашками, за несколько секунд класс опустел. А ещё через несколько секунд в столовой собралась толпа учеников обступивших образовавшуюся арену, на которой валяли друг дружку две уже не слишком учительского вида дамы.
***
– Так! – заключила директор школы Зоя Михайловна на вечернем заседании, собрав в своём кабинете всех учителей, – нет ребятушки, дорогие, так дело не пойдёт. Кто позволил вам, уважаемая Клавдия Матвеевна и вам Александра Изольдовна устраивать драку в столовой…, не предупредив остальных. Без тотализатора, понимаешь, без достойной зрительной аудитории. Вы что думаете, нам всем не интересно было бы на это посмотреть и подзаработать?
Коллеги осуждающе кивнули головами, поддержав слова директрисы.
– Вы понимаете, что дракой вопрос не решить, в преимущественно женском коллективе? – продолжала она, – то, что кто-то из вас повыдёргивает волосы коллеге по спаррингу, совершенно не обещает какого-то исхода встречи. Скажем, сегодня одна другой рожу исцарапает, а завтра другая первой подольёт чего-нибудь в чай. Мы это уже проходили, толку никакого!
После этих слов Зоя Михайловна хотела отпить принесённый ей секретаршей кофе, но проводив девушку дружелюбным взглядом, всё же отставила стакан в сторонку.
– Из-за чего хоть подрались-то?
Виновные стороны молчали, злобно обмениваясь взглядами.
– Молчите? Ну-ну… а то мы как будто бы тут все без глаз и ничего не видим. Да всем известно, что вы никак не можете поделить трудовика! – возмущённо крикнула директриса. – Валерий Степанович уже добрые лет пять треплет нервы женскому коллективу. И ни кому, сволочь, не даётся!
