Я долго разглядывала пейзажи и сцены из жизни обычных москвичей. Мы как обычно, дабы никуда не опоздать, задолго до начала регистрации явились в аэропорт. Сейчас я понимаю, как отвыкла от этой страны, ее климата и людей. Вот какой-то тучный мужчина ест свою порцию овсянки, жадно запивая крепким, черным кофе и смачно чавкая, а здесь женщина с тремя детьми остервенело вытирает кроху рукавом собственного платья, двое других тем временем перегибаясь через стол, и рьяно вопя, пытаются поделить баночку с кетчупом. За окном зоны вылета картина была не менее унылой: серое небо, уже месяц как затянутое тяжелыми, черными тучами, периодически извергалось мелкой моросью, ветер подбрасывал легкие пакеты и плащи прохожих вверх, а прически превращал в неудачные вороньи гнезда. Мрачные, озадаченные лица мелькали то тут, то там, постоянные скопления людей – все это навевало тоску.
До вылета осталось всего пару часов и наконец всех пригласили к регистрации на наш рейс. Папа подхватил мой чемодан, резво поспешил к стойке регистрации, а мама, взяв меня под руку, повела следом. Она предпочитала перелеты лишь с легкой сумочкой, и всегда выглядела так, будто прогуливается в сопровождении самой королевы Елизаветы. Бабушка всегда смеялась, мол я на небесах под солнцем ходила, раз моя жизнь оказалась столь идеальной. Да и не мне с ней спорить. С самого рождения я купалась в любви всех родных, несмотря на то что мои родители интернациональная семья – отец родился в Китае, а мама уроженка столицы Элосы (России). Но даже разные страны не стали помехой, к своим 14 годам я успела побывать в каждом уголке земли, знаю более пяти языков, являюсь обладательницей пятитонного гардероба и в общем самый счастливый человек на планете. К слову, сегодня мы ехали домой, Гонконг стал моим домом с самого моего рождения, и счастье мне было обеспечено богами, ведь в день моего рождения с неба падали звезды.
Садились мы в самолет поздним вечером, принесли закуски, мама щебетала что-то о новых платьях, и я увлеченно рассказывала ей последние новости, гладя ее по изящному запястью. Я всегда восхищалась ее красотой, такая, как в фэнтезийных книжках. Яркая, настоящая, ни грамма косметики, яркие синие глаза горели огнем и любовью, черные как смоль ресницы и унаследованные мной медно-рыжие волосы, обрамляющие лицо упругими кудрями. Рисунчатые пухлые губки и вздернутый носик. В нее нельзя было не влюбиться. Папа крепко спал на соседнем сидении, крепко держа мамину ладонь в своей.
