1. Глава 1
Снег сыпался большими хлопьями, укрывая всё вокруг кристально-чистым полотном.
Постепенно скрывалась от человеческого взгляда вся несовершенность окружающего мира. Скрылись все выбоины на асфальте. Спрятались окурки, брошенные у подъезда… Ещё чуть-чуть – и вон та арматура тоже уйдёт под глыбу снега. Всё стало до тошноты идеальным – белым, искристым, чистым. В самый раз петь дифирамбы волшебнице-зиме, радоваться пушистому снегу, в котором можно поваляться с любимым, от души поиграть в снежки с лучшей подругой, слепить снеговика с дочкой. Вот только что делать, если единственный человек, которого ты любила всем сердцем, разорвал его в клочья в то самое трепетное время, когда только учишься любить? Где найти подругу, если всю жизнь тебя сопровождают завистливые взгляды и ложь? Как смириться с тем, что уже десять лет на тебе стоит приговор врачей, отрицающий возможность иметь ребёнка? Как смотреть на себя в зеркало, если только ты и являешься источником всех своих бед? Как научиться радоваться зиме, если пятнадцать лет назад ты под таким же сильным снегопадом убила себя изнутри?
***
Я резко подскочила с места и двинулась в сторону автомобиля, припаркованного у детской площадки. Старые качели, на которых выросло не одно поколение этого дома, возмутительно скрипнули от такого неуважительного отношения и продолжили раскачиваться из стороны в сторону, издавая невыносимые жалостливые звуки.
Достав из кармана связку ключей, быстро отключила сигнализацию и села на водительское сиденье. Салон автомобиля встретил меня неприятной сыростью, от которой не спасал ни норковый мех, ни кожаные перчатки на руках. Привычный полуоборот ключа заставил двигатель «Мерседеса» заурчать.
Я откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и чуть ли не силой принудила себя переключиться из никому ненужных слёзных воспоминаний на более актуальные моменты нынешней жизни. Достав из сумки коричневый кожаный блокнот, служивший мне ежедневником, открыла страницу с завтрашним числом. На пятнадцатое января числились всего пять записей. Самое важное из которых было «Марина Викторовна». Аккуратно выведенные чёрной ручкой слова заставляли каждый раз биться сердце в повышенном темпе. Такое бывает только когда там селится надежда. А ещё когда эта же надежда умирает, точно так же, как и надпись теряется под слоем той же самой пасты, что ещё пару дней назад выводила эти шестнадцать буковок.