Этого не может быть.
Паника начинается моментально. Паника крадется по телу и усиливается, когда я лихорадочно дергаю руками в попытке освободиться – не чувствуя, как ремни впиваются в тело и оставляют следы на коже, не теряя надежды вырваться. Безумие. Нелепая ошибка. Открываю рот, чтобы закричать и объяснить санитарам, что со мной все в порядке, что я не должна здесь находиться, но тут же застываю. И почему я сразу не догадалась?
Я не сошла с ума. Цепляюсь за единственную ниточку, которая помогает удержаться на поверхности: Лиер Сикехус была закрыта больше четверти века назад после того, как общественность узнала о многочисленных и далеко не самых гуманных экспериментах над пациентами. Если бы не эта информация, известная каждому взрослому норвежцу в стране, меня бы утянуло в глубины кошмаров, как наверняка и планировал Асаф. Лечебница – всего лишь часть сна. Иллюзия. Нужно немедленно прекратить истерику, собраться с мыслями и понять, что делать.
Сосредоточенно смотрю по сторонам, рассчитывая найти хоть одну зацепку, которая подскажет, как действовать дальше. Ничего. Да и как всерьез можно искать логику во сне, если в любую секунду он рискует обернуться черт знает чем? Откуда-то издалека раздаются резкие крики ворон, и я морщусь. Это морок, но непроизвольно возникает ощущение, что здание окружает огромное кладбище, на которое и свозили тела тех, кто не пережил «лечение». Ненавижу этих птиц.
Рваное карканье становится громче, и крупная ворона вдруг садится с другой стороны окна. Повернув голову, она нагло разглядывает меня через стекло.
– Кш-ш-ш! – Чтобы ее спугнуть, подаюсь вперед, насколько позволяют ремни, но ворона не двигается. – Давай, улетай, адское отродье!
Темные немигающие глаза впиваются в мои зрачки. Гипнотизируют. «Что есть безумие, а что есть сознание, если в бесконечном лабиринте смешивается все: правда и ложь, любовь и ненависть, страх и вера. Тупики сдвигаются, поглощают запутавшихся детей, прожевывают и выплевывают. Нет никакой разницы, куда ты пойдешь, никакой разницы, никакой разницы, никакой разницы…» Мне стоит колоссальных усилий отвернуться от птицы и стряхнуть наваждение.
