Я закрыла глаза, забывая обо всем на свете. Музыка… Она не просто билась пульсом в моем теле, она была самой жизнью, кровью, мыслями. Сейчас она была для меня всем.
Бам-бам-бам. Тело двигалось само по себе, отпустив сознание и не позволяя ни о чем думать, не позволяя сосредоточиться хоть на какой-то мысли, ухватиться за якорь сознательности. Ничего, кроме…
Там-дам-дам. Я открываю глаза и вижу перед собой бескрайнее море таких же полностью отдающихся музыке теней. Стробоскопы выхватывают из темноты только кадры жизни. Я уже почти вернулась в собственный внутренний мир, готовая вновь закрыть глаза, когда очередная вспышка обжигает, и среди беспрестанно шевелящихся тел и лиц я вижу его.
Белое, словно маска, лицо Бальтазара. Он замер, и заполненные тьмой глаза, на фоне которой видны только узкие кольца серебристой радужки, смотрят прямо на меня, внутрь меня.
Новая вспышка, и он ближе, еще одна, и он еще ближе. Смотрит неотрывно, и я тоже не отвожу взгляда, внутри все замерло, а мое тело продолжает двигаться, вторя и подстраиваясь под оглушающий ритм, не позволяя сбиться.
Еще одна вспышка, и я теряю его из вида. Все, исчез, словно и не было, словно он лишь наваждение. Скорее всего, так и есть, и мое сознание, опьяненное странным эликсиром, лишь выдает тайное желание за действительность. Неожиданно по бокам от меня появляются руки, змеями оплетая мою талию, прижимая к телу, горячему и сильному. Я продолжаю двигаться, и мой неожиданный партнер в первые секунды не может приноровиться, подстроиться, но спустя несколько сильных ударов сердца мы уже двигаемся вместе.
Тела прижаты, пот струится по вискам, стекая в вырез рубашки, руки, сжимающие мое тело, обжигают прикосновениями голую кожу. Когда он успел забраться под рубашку?
Его губы, прикоснувшись к основанию шеи, заскользили вверх к уху, сначала чуть прикусывая кожу, а затем целуя, будто наказание перемежается с поощрением. Наконец он, тяжело дыша, прихватывает мочку уха и чуть оттягивает, а отпустив, шепчет:
– Ненавижу… Ненавижу твое тело, ненавижу… – Его дыхание сбивается, и я уже готова ответить, но всего один удар сердца, и он исчезает, словно ничего и не было. Не было горячих губ на шее, не было обжигающих пальцев на животе.
