ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЛИКА
Ромка тяжелый. Очень тяжелый. Я задыхаюсь под его телом, и под его ртом, который терзает мои губы — сильно, властно, даже больно. А его горячий язык властвует у меня во рту, что тоже не способствует свободному дыханию. Я мычу, верчу головой, Ромка слегка отстраняется, я вижу его лицо и глаза, затуманенные страстью. Глаза у Ромки красивые — серо-голубые, как море перед дождем. Они смотрят мне в лицо, на мои губы... Затем Ромка еще отстраняется, и вперяет взгляд на мои груди, соски которых призывно торчат вверх. Призыв услышан — парень слегка сдвигается, и впивается в них губами.
— Ах! — вскрикиваю я.
А Ромка жадно хватает вишневые ягодки ртом, ласкает губами и языком, и даже покусывает их, вызывая пронзительный сладкий ток желания, который зарождается под губами парня, проносится по телу жаркой волной, и замирает болезненной, но такой приятной истомой между ног, в одной точке. И Ромка опять чувствует мое желание, и откликается на него — резко садится, и разводит мои ноги, согнутые в коленях, еще шире. И смотрит на мокрое, изнывающее от желания лоно.
— Ромка! — слышу я свой полушепот-полустон, и приподнимаю бедра, двигая плоть к губам парня.
— Давай же! — шепчу я — Поцелуй там! С языком!
Ромка наклоняется и замирает, потому что поет мой телефон.
— К черту! — кричу я — Продолжай! Рома, продолжай!
И просыпаюсь… Конечно, это был сон. Я никогда не скажу такое в реальности… Тем более этому…
Ну, и какая тварь прервала мой сладкий сон? Семь утра… Магда!
— Мань! Ты чего названиваешь такую рань?
И выпадаю в осадок, окончательно проснувшись: подруга сообщает, что ее мама в больнице — у нее случился выкидыш..… Офигеть! Бедная Марго! Даже не представляю, каково это, потерять ребенка…
Посочувствовав Маньке, и еще немного поговорив с нею, я кладу телефон, и закрываю глаза, в надежде, что прерванный сон продолжится. Но нет, сладкие видения не приходят, а напряжение между ног не уходит. Ну… надеюсь мои пальцы заменят Ромкин язык. Я ложусь на спину, раздвигаю ноги, и засовываю руку в мокрые трусики. И представляю голого Ромку — его шикарное тело, будто состоящее из одних мышц, с гладкой золотистой кожей, которую так приятно трогать и гладить. И огромный напряженный, слегка подрагивающий член...
