Глава 1. Игра с последствиями
Боль и отчаяние. Именитые и до тошноты заезженные слова. Однако мне довелось познакомиться с ними ближе прочих и ощутить на собственной шкуре. Они постепенно впитывались в тело и разум. Нервозность и дрожь стали до смешного привычными, а крики и стоны… С них-то все и начиналось. Даже сейчас ему порой удаётся вытащить их из меня. "Ему", "Он"… Однажды, в очередное утро, в общем-то, и не отличавшееся от прочих, я выяснила его имя, далеко не лучшим способом. Стоя перед зеркалом, с выведенными на нем кровью буквами, я только отходила ото сна, то и дело вздрагивая от утреннего холода. И, хотя надпись была алая, я стала ненавидеть все оттенки красного каждой фиброй своей души. Эти буквы сидят в моей голове по сей день. Буквы, к которым я испытываю ни с чем несоизмеримый страх и отвращение. "А Д А Й".
Неаккуратная "Й" стекала тонкой дорожкой к раковине через все зеркало, пачкая белую акриловую поверхность, что тетя обычно так тщательно вымывала, сетуя на мою лень. Человеком она была крайне набожным. Добросовестно посещала церковь в соседнем районе каждую неделю, покупая криво изготовленные свечки за деньги, которых бы хватило на обед одному бездомному. Помнится, она часто говорила: "Праздность один из худших грехов", затем проходилась помадой цвета спелого персика по губам, посматривая на меня: "Мы ведь не напрашиваемся на встречу с Сатаной?" О, тетя, хотела бы я возразить, но Сатана, похоже, отчаянно жаждет моей компании.
Тогда, впервые сталкиваясь с чем-то необъяснимым, я немо смотрела на себя в просветах между алыми символами, не отдавая себе отчета в собственной растерянности. Окончательно проснувшись, я схватилась за руку ладонью, прилипая к ней, словно к патоке, из-за крови, которая еще не полностью высохла на израненном предплечье. "Отвратительно", – подумалось мне. С того самого момента я научилась мириться с тем, что мне приходится оттирать зеркала и окна от своей собственной крови, проводя тряпкой по поверхности и размазывая, словно грязь по стеклу, с характерным скрипом. Именно тогда я научилась, видя его послания: "Я вернулся" , "Скучно", "Покричи для меня", идти молча за бинтами, словно получая команду. И, выливая на порезы пол бутылочки перекиси, шипеть от мерзких ощущений – жжения. Наблюдать, как пенится очередная рана, заставляя лицо скривиться в надежде видеть это в последний раз. Однако этот мир устроен иначе, а моя жизнь идёт по кривой траектории, выведенной явно не мной.
