«Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!»
У. Шекспир «Буря»
Перед взором плыли круги, пока я в очередной раз пыталась вникнуть в тему лекции. Или уже даже не пыталась – сон оказался сильнее, и я прикрыла глаза, свесив голову. Мозг словно обвивали стальной проволокой.
Вчерашняя подработка вышла достаточно изматывающей: клиент оказался придирчивым и потребовал правки картины. Это вызвало во мне жгучее негодование, ведь указывать художнику, как творить, – что может быть хуже? И дело в том, что заказчик только портил результат, убивая все мои старания и творческие порывы. Так что, помимо гнева, я испытывала и разочарование. Затем были долгие разговоры про возврат средств, проклятья, и ещё раз – недовольство. Хотя я старалась быть максимально этичной.
Заказчик оказался довольно мстительным, в тот же вечер мне позвонил другой мой клиент и отказался от недавнего предложения. Я прорыдала весь вечер и заснула лишь под утро.
Всё это казалось бредом. Я старалась быть вежливой, старалась исправить эту чёртову картину, только всё испортила, клиент сам не знал, что хотел, и вылил злость на меня.
Я осталась без денег. Я потратила много времени.
– Мисс Блумфилд, а вы что скажете?
Из бередящих мою душу воспоминаний меня вырвал голос преподавателя истории Древней Греции. История не являлась профильным предметом, поэтому я и несильно заморачивалась ею. Однако преподаватель был довольно интересным – он нравился абсолютно всем студентам и своим коллегам – в основном, женского пола, но это и неудивительно. Он невероятно хорош собой: пронзительный взгляд серо-голубых глаз, тёмные волосы, аристократические черты. Леон Рейнольдс словно сошёл со страниц женского романа. Этакий представитель голубых кровей. По совместительству Дон Жуан – про него ходили разные разговоры, и в эти сплетни я даже не старалась вникнуть. Знала лишь, что у него есть кружок воздыхательниц, которые ходили к нему ставить театральные пьесы.
– Я прослушала, извините. – Сильно нахмурилась, пытаясь окончательно проснуться.
Ощущала, как все взгляды в аудитории направлены на меня, и от этого было не по себе. Особенно от взгляда преподавателя – он был такой холодный, льдистый, оценивающий.
