Он не вернулся. Не смог выбраться с этой проклятой Богом войны и прийти домой живым и здоровым. Нет! Мари не могла так просто потерять жениха, будущего мужа и отца их детей. Их детей! Они ведь даже не были обручены, а все так вышло! Девушке ненавистна эта война, эти локальные и межнациональные конфликты, забирающие миллионы человеческих жизней!
Его звали Егор. Среднего роста, коренастый парень, с широким лбом, смоляного цвета волосами и, казалось, в самую душу смотрящими глазами. Глаза! Ох, как Мари любила их, как почитала, как возносила над всем тем, что преподносила ей судьба! Но, наверное, так должно было случиться.
Нет, по правде говоря, он не погиб. Власти после объявления об окончании второй чеченской кампании (на дворе, на минуточку, уже был две тысячи десятый год!) выслали списки в журналы и газеты о погибших и без вести пропавших. Как же Мари бы убивалась (еще более жестоко и примешивая к душевным терзаниям физические), если бы нашла его фамилию в первом списке! Здесь Вселенная ей уступила.
Но время шло, а он все не возвращался. Мари, как могла, подавала различные ориентировки в газеты и журналы, писала объявления и расклеивала (что меньше всего бы помогло) их по самым оживленным кварталам своего городка. В эпоху зарождения Интернета звала, просила, умоляла найти и там, но в ответ никто так и не откликался.
Пустая идея, выхолощенные мечты. Если был бы живой, то непременно уже написал ей, хотя бы как раньше, когда не было телефонов, письмо на их адрес. Передал бы клочок заветной для девушки бумаги своему товарищу и, взяв с того клятву отправить незамедлительно, ждал бы, когда она за ним приедет. Не было той зацепки, не мог он написать трупной рукой живую записку. Погиб, точно погиб.
Первое время Мари крошилась от любого маленького упоминания о Егоре. Сил не было слушать, как тяжело было там, на передовой, откуда не возвращалось столько молодых парней. Кололось внутри, распарывало тонкую оболочку и вылезало наружу. От беспомощности и несправедливости (почему с ней так?!) плакала. Плакала часто и много. Лицо, некогда розоватое, с красивыми скулами, курносым носиком и миленькой родинкой (на левой щеке на уровне подбородка), превращалось в распухшее красное, носик морщился и тяжело всхлипывал, родинка пряталась под толщей накрапывающей краски. Девушка не могла себя перебороть и от этого страдала еще больше.
