1
Он будто в гробу оказался. Тесно. Полумрак. Скрипучая деревянная скамейка на двух цепях и воздух… Невидимыми пальцами сдавливает горло… Ещё недавно Он подобным образом сжимал её шею. В порыве страсти. Крепко и нежно. Никогда не переступал черту, балансировал на грани. Им обоим нравилось. Удовольствие отражалось в ей улыбке, в блеске глаз. Тех самых, не замутненных скандалами и грызней. Тех самых – редких глаз…. Едва пальцы разжимались Он позволял Ей сделать короткий вдох и тут же перекрывал дыхание поцелуем. Она содрогалась, выгибаясь точно кошка. А едва губы расходились, смеялась, не отводя лица. Счастливая… Он обожал эти моменты. Она преображалась. Такая живая, такая настоящая – прекрасный ангел, воспаривший к облакам. Тогда Ему казалось: все обязательно получится. Тогда Он действительно любил Её…
Он опустил голову. Вздохнул. Пальцы перебирали невидимые струны, соскакивали соприкасаясь. Мокрые, как Её глаза во время ссор. Те, ядовито холодные, широкие зрачки. В другой вселенной они бы испепеляли. Он отделывался царапинами.
– Я… – произнес дрогнувший голос. Язык прошелся теркой по лопнувшим губам. – Я… не знаю с чего начать… – замолчал. Силуэт напротив, тот за деревянной перегородкой из сот ромбов, не ответил. Не все сразу. Спутанным мыслям требуется время. Словам отвага. Они придут и подобно ручейку, разрушающему плотину, вырвутся на свободу бушующим потоком. Силуэт не раз это слышал, не раз услышит. – Я… – вновь попытался голос. – Я запутался…. – Тусклый свет просачивался сквозь трещины в досках. Касался дрожащих губ, пятен, расползающихся по футболке, сомкнутых век. Под ними метались глазные яблоки. Глубоко внутри – душа. – Твою ж… – зарычал он. Осекся. – Простите, не то место. – Силуэт промолчал. – Это очень сложно. Я бы не пришел. Да… рассказать некому. Поделиться. Не поймут, отмахнутся… Провалится хочется. Как же это сложно…. – Вновь тишина. Силуэт напротив ждал. Даже не шевелился. Армейская осанка, длинная борода. И молчание. Не то, что при неловкой паузе. Не гнетущее. Скорее умиротворенное. Успокаивающее. Человек напротив, готов выслушать. Ему не плевать. Для многих и этого достаточно. – Я впервые на исповеди, – наконец выдавил Он. – И я… запутался, – повторил и плотина прорвалась.
